— Согласна, — без тени сомнения ответила старая женщина. Сон, не
сон… чистый, нечистый... какая разница. Она б и наяву согласилась.
— Говори, кого спасать.
— А сама увидишь, — захихикал голос. — Разберешься… память я
тебе солью. А раз согласна…
И голос вдруг изменился, рявкнув оглушительным басом:
— Договор заключен!
От этого вопля окружающая тьма брызнула осколками, Вероника
Андреевна вскрикнула, закрывая несуществующее в пустоте лицо
несуществующими руками… и открыла глаза.
Первое, что она увидела, — это свои же руки на фоне незнакомого
бревенчатого потолка, потемневшего от времени. И руки эти… вот сила
нечистая! Руки были свои, знакомые, но молодые.
Чей-то довольно неприятный голос монотонно выл на одной ноте. От
этого звука мысли в голове дробились в мелкую стеклянную крошку,
перемешиваясь и норовя сбиться в ком.
Вероника Андреевна зажмурилась и с силой открыла глаза,
попытавшись инстинктивно оттолкнуть руками… нечто.
Но под пальцами ощущался только воздух. Вероника Андреевна снова
всмотрелась — она уже и забыла, когда на руках не было старческих
пятен, морщин, мозолей и старых шрамов. Такие тонкие запястья,
нежные пальчики и ровная кожа у нее были очень и очень давно…
От этой мысли противный вой вдруг захлебнулся и смолк, и только
тут баба Ника поняла, что выла она сама. Так выла, что теперь болит
сорванное горло. Она резко села и тут же поняла, что до этого
момента лежала на полу, прямо в луже разлитой воды, и… так.
Прекратить истерику!
Горло, из которого попытался снова вырваться знакомый уже сиплый
вой, тут же перехватило, и женщина несколько минут мучительно
откашливалась, сжимая голову ладонями. Она закусила губу до крови,
пытаясь справиться со взорвавшейся в затылке болью. И терпела.
Терпела. Терпела…
Потому что вместе с огненными волнами в память вливались все
новые и новые знания. Или воспоминания? Неважно.
Детство… родители… старый парк между холмами и гувернантка, мисс
Аттвуд… языки, книги и куклы… маменька всегда занята, у них с
папенькой гости… надо быть хорошей девочкой, правильно делать
книксен, опускать глазки и отвечать на вопросы только тогда, когда
спрашивают.
Пансион и стылый дортуар, где семнадцать девчонок стараются
заснуть под тонкими вытертыми одеялами… овсянка на завтрак и уроки
фортепиано… Мадемуазель Коршевская, девушке в вашем возрасте
неприлично так громко смеяться!