Для групповой атаки, а торпед мимо Ульяновска прошло многовато
для одинокого глубинного, отсутствовало важное действующее лицо —
наводчик. Любой эсминец, как их называли люди, мог, не всплывая на
поверхность, использовать своё торпедное вооружение. Пусть только
из засады, с какой-то определённой позиции — для иного они были
слишком заметны — но для успешной атаки требовалось присутствие
особи рангом повыше. Чтобы заставить не отличающуюся особым умом
тушу сидеть на месте неподвижно и атаковать в нужном
направлении.
А это означало, что поблизости должна была находиться надводная
особь, которую однозначно смогла бы засечь авиаразведка или
бортовые радары авианосца. А то, что по классификации людей
проходило как «субмарина», с надводными сородичами в одном строю не
водилось и в роли наводчика для засады их примитивных особей
никогда не выступало, предпочитая охотиться самостоятельно,
сбиваясь в небольшие стайки.
Однако, даже субмаринам требовалось поднимать одну из особей
ближе к поверхности, чтобы опознать цель и указать стае направление
для атаки. А таких уже с лёгкостью отлавливала аппаратура
Ульяновска, превращая охотника в добычу.
Количество выпущенных торпед позволяло парню отбросить теорию о
засаде эсминцев — их тела просто не в состоянии уместиться на том
пятачке, откуда велась атака. Элитные же субмарины, у которых
имеется столько боекомплекта, могут и умеют подходить ближе, не
стреляя вслепую. Что бы про них ни говорила официальная наука, а
беречь боекомплект они тоже умеют.
— Расслабился что-то я, — попенял себе Ульяновск, наблюдая за
вспенившимся за айсбергом пузырём взрыва глубинной бомбы,
сброшенной с бомбардировщика.
Тем временем, в воздух, натужно гудя двигателями, поднялся
самолёт радиолокационного дозора, к которому присоединилась пара
перехватчиков. Набрав высоту, тройка отправилась к месту гибели
первого разведчика. Следом, на удалении, последовало звено
бомбардировщиков в противокорабельной загрузке, рассчитанной на
поражение самых живучих целей.
— Не думал, что доведётся побывать в шкуре Сарычей или Фрегатов,
— пробормотал крейсер, закладывая противолодочный зигзаг.
В воду полетели первые гидроакустические буи, позволяя
кораблю-носителю чётче представить картину происходящего под водой.
Под его ногами, на комфортной для работы субмарин глубине,
обнаружилась странная аномалия, похожая на подводное течение. При
использовании бортового гидролокатора оно таким и казалось, чему
Ульяновск не придал должного внимания, зная непредсказуемую
гидрографию в зоне проведения операции.