– Я найду тебя, пидор! –
крикнул, убегая, Зуб.
Он был злопамятен, и Глеб
знал это. Казнь лишь отсрочена. Юрка, само существование которого казалось Зубу
оскорблением, убит. И Глеб следующий...
Беда заключалась в том, что
родителей у Звонарёва не было, жил он со старой глуховатой бабушкой, которая в
силу возраста и состояния здоровья не могла бегать по прокурорам. Особенно при
власти участкового Холодцова, в миру Холодца, с которым предприимчивый Зуб
периодически делился краденым. Неудивительно, что последний был выгорожен перед
следствием, и временно залёг на дно.
Глеб не боялся умереть, пусть
и от рук Зубовых отморозков. Ему было страшно оттого, что его тайна станет
общедоступной, и каждый с отвращением плюнет на его могилу. А после
сегодняшнего случая можно не сомневаться, так и будет.
Глеб отнял ладони от лица и
поморщился от боли в скуле. Раскачиваясь в кресле, он положил на верхнюю губу
указательный палец. В квартире стояла гнетущая тишина: мать почему-то задерживалась
на работе. За окнами вовсю кипела жизнь. Чужая и бессердечная. Во дворе
скрипели ржавые качели, визжали автомобильные покрышки и малышня. Электронные
часы показывали: 16:30, квадратные зелёные цифры тягостно маячили на гладком
чёрном циферблате. И отчего-то двоились в глазах.
Глеб повернулся к
журнальному столику и развернул клочок желтоватой бумаги. Очевидно, мать
торопилась, придя с работы, строчки так и плясали:
«Сынок, я в саду. Буду
поздно. Котлеты и суп в холодильнике».
Парень аккуратно отложил
записку.
«Не будет больше ни котлет,
ни супа, ни холодильника».
Глеб снова вспомнил слова
Егора, и всё вокруг потемнело, будто опустилась ночь. Что за тень мелькнула за
спиной бывшего друга, когда тот оттолкнул его? Откуда она взялась при таком
угле и освещении в просторной раздевалке? Что случилось с самим Егором?
«Мне теперь одна дорога... А мать? А мать...
мама... каково ей будет, если она узнает? Она скажет: лучше бы я его и не рожала!»
Антонина Трифоновна очень
любила своего сына, и он это чувствовал. А также трогательную ежедневную
заботу, с которой она каким-то образом умудрялась не перебарщивать, чем
сохраняла его уважение, дружбу и доверие. Но о самом печальном секрете он ей
сказать, конечно же, не мог.
Парень резко распахнул
балконную дверь и ступил на бетон, застеленный старыми латаными половиками.
Глеба встретили свежие осенние запахи, перебиваемые выхлопами автомобилей и
настойчивым ароматом готовящегося у соседей плова.