Серебряная монета с большой дыркой в центре, отлитая на
монастырском чеканном дворе и нанизанная на крепкий кожаный шнурок,
раскачивалась по движению часовой стрелки. Добрый знак говорил, что
тревога на сердце поднялась зря, гости — мирные люди. Но не для
того Ансельм прошёл три войны, отдав хвостатым всего лишь руку,
чтобы верить знакам, а не своим глазам и чутью.
Из-за ворот пованивало, пусть не шибающей в нос острой злобой,
но кисловатым душком неуверенности и чуть сладким — неправды.
Может, маленькой, может, большой, но дело ли вести себя так на
пороге дома хранимых богами сестёр? Нет, не нужны здесь такие
незваные гости. Так Ансельм им и сказал, не пожалев крепкого
солдатского слова.
— Герцог Сташевский прислал карету и сопровождающих за дочерью,
— строго ответили из-за ворот. — Оконце-то приоткрой, добрый
человек. Дам тебе верительную бумагу.
Ансельм нахмурился, жуя длинный ус по нехорошей привычке: «Это
за Агнешкой, что ли, племянницей аббатисы Брындуши? Сколько ей уже?
Восемнадцать точно исполнилось, выпускница же. Дело плохо, раз
перед праздниками забирают. Как бы ни просватали. Эх, как же
благочестивая-то расстроится. Три дня одни щи хлебать будем».
Отправил бы он восвояси незваных гостей, даже не разбирая их
дело, но не привратникам вступать в бой с высшей знатью, тем более
не кто-то, а отец за дочкой прислал. Оконце пришлось
приоткрыть.
Читал Ансельм бумагу долго, водя пальцем по строчкам, плевался,
встречая французские закорючки — и чего это родного языка этим
господам вечно мало? — печать даже прикусил, проверяя, не подделка
ли. Но, увы, во рту стало гадко, как и на сердце.
Эх, а он как раз к сестрице Агнешке хотел на лечение-то
напроситься. Каждый здесь знает, у кого из девушек душа добрая да
рука лёгкая. Вот незадача, что ж так долго тянул.
А ведь Агнешка на всё лето оставалась, мог бы и раньше
побеспокоиться, головой подумать. И правда, зачем такому знатному
роду, как Сташевские, старшую дочь в услужение богам отдавать? И
хорошенькая она, наверняка кто-то не только на титул и деньги
позарился. Чистая дева, воспитания строгого, эх, вот же кто-то себе
сокровище отхватил.
Сколько времени Ансельм ни тянул, одного гостя из всех
приехавших пришлось во двор пропустить. Сташевские знали порядки в
аббатстве, прислали даму в сопровождающие девице — и тут
позаботились, чтобы не с пустыми руками уехать оттуда, куда не
звали.