Душенька всегда ругала её за любовь дразнить гусей и гусынь, и
Эленика каждый раз каялась, стояла на коленях и просила богов
утихомирить своё склонное к резкости суждений и поступков сердце. И
всё равно, когда в их обители появлялись неприятные гости, или, что
случалось реже, кто-то из насельниц вёл себя неподобающе, Эленика
нарушала запрет «не быть злюкой» — азартно «гоняла гусей». Сейчас
же она имела на этот счёт позволение и даже благословение любимой
аббатисы.
Разумеется, Фица Быстрицкая — не Григораш Сташевский, но даме,
взявшейся его представлять, следовало заранее поразмыслить, куда
она отправляется и как непросто ей будет там, где ни её, ни
Сташевского не ждут с красными коврами у входа.
И всё же Эленика даже немного сочувствовала маленькой нелепой
Быстрицкой. Тяжело идти одной против мира и Божьего выбора, да ещё
и не по своей воле, а по прихоти самодура в хозяевах-благодетелях.
Тем более тяжело, когда ножки так коротки.
За всё время пути им не встретилось ни одного человека — ни одна
из сестёр, послушниц и даже служанок не посмела высунуть в коридор
любопытного носа. Хоть что-то в сложившейся ситуации доставило
Эленике толику законного удовольствия.
Приятно видеть результат многолетних неблагодарных трудов. Даже
старое и в других местах позабытое правило было исполнено
насельницами безукоризненно. Как главная надзирательница за
монастырским порядком Эленика имела веское основание гордиться
собой и гордилась бы, имей желание потворствовать греховной части
своей бессмертной души.
Правило «чужие идут» установили ещё в те стародавние времена,
когда на монастыри нападали охочие до ведуний-девственниц османские
янычары-губители и лихие германские волколаки. В ответ на шум в
коридоре следовало запереться на засов, ни в коем случае не
выходить из келий и не выглядывать в маленькие окошечки для
просфорок. Магия стен монастыря хранила его обитательниц, закрытую
дверь даже полумедведю-берсерку было не сломать, и много веков
жатва пришлых забирала лишь неосторожных и глупых.
Эленика, хоть и больше двух сотен лет прошло, хорошо помнила,
как бывает, когда настоящие чужие ходят под дверьми келий, как
бросаются на них в ярости, как обольщают речами, как угрожают
лишить жизни тех, кто попался в их злые руки, как в муках кричат
под насильниками те, кому не повезло. Благодаря хорошей памяти
Эленики, старые правила в монастыре до сих пор выполнялись. И это,
как она считала, было во всём хорошо.