По мере осознания слов Ирина то краснела, то бледнела.
А после начала шипеть, словно змея, еле сдерживая эмоции:
— Ναι πώς είναι посмел, τέτοιος сказать, наглый тупой и вонючий
дикарь, — начала бушевать Ирина.
Я же вопросительно взглянул на Димитра.
— Она благодарит за предложение, но отказывается от такой чести,
— под конец перевода Димитр даже хихикнул.
— О, моя пятая жена тоже отказывалась сначала, — я покивал, —
потом я убил её отца, потом мать, потом старшего брата, а любимую
её козу убивать не стал, она согласилась. Да и я люблю молоко. Твоя
сестра, конечно, худая, я боюсь, она не сможет выносить мне
здорового ребенка.
— Ты же шутишь? — Димитр вопросительно на меня взглянул. А я еле
заметно кивнул ему.
И Димитр вновь взялся за перевод.
— Да как он смеет, грязное животное, мне такое предлагать, —
возмущение так и перло из девицы вместе со злостью.
И она попыталась дать мне пощечину. Аккуратно перехватив ее
руку, я вновь с вожделением прошелся по ее фигуре. Не забыв при
этом воспользоваться своим даром жизни, и получить нужную мне
информацию.
— Отпусти меня, дикарь, грязное животное, — Ирина пыталась
вырваться из моей хватки. Куда там, этому домашнему цветочку против
варвара.
С усмешкой я отпустил.
А Димитр начал ей что-то выговаривать.
— Скажи ей, что у нас есть традиция, если женщина подняла руку
на мужчину, она готова с ним провести ночь любви, твоя сестра
готова провести со мной эту ночь?
Он изумленно на меня уставился, возможно, моя шутка зашла
слишком далеко?
Пофиг, вальсируем.
— Τι είναι αυτό грязный дикарь сказал? — вопросительно
уставилась на брата Ирина.
И Димитр медленно начал переводить.
Ирина разразилась какой-то бранью, подхватила Римму и удалилась
в сторону дома.
А я же задумался, это был вовсе не греческий. Интересно, что это
она мне сказала, и с любопытством посмотрел на Димитра.
— Это была жестокая шутка, Яромир, — и он горестно вздохнул и не
стал переводить последние слова Ирины.
— Знаешь, назвать гостя тупым и грязным дикарем — это большое
оскорбление, — я серьезно смотрел ему в глаза.
— Прошу простить мою сестру, за эти слова, — он переминался с
ноги на ногу и чувствовал себя крайне неудобно. Я лишь кивнул на
его слова.
— Ты говоришь на нашем языке? — поинтересовался Димитр.
— Скорее понимаю немного, но пока не говорю, да и когда я поднес
подарок твоей сестре Римме, я говорил по-вашему.