В тишине громом прозвучал отчаянный вопль Тины, которая теперь
повисла на верёвке и рыдала.
– Миссис Прайс, возможно, стоит оставить жизнь этому ребёнку, –
мистер Вилсон вышел вперёд. Я не успела получить от него ответа, но
эти слова заставили облегчённо выдохнуть – он меня услышал. Лекарь
встал рядом с тётушкой. Он был на полголовы ниже неё. К тому же
лыс, в круглых очках. И вообще, смотрелся старым сморчком. Но
человечности в докторе было гораздо больше. – Когда он или она
подрастёт, у вас появится ещё один работник.
Миссис Прайс задумалась, но ненадолго. Покачала головой.
– Я не могу позволить этому ребёнку родиться во грехе.
– А если кто-то возьмёт женщину в жёны? – вкрадчиво
поинтересовался мистер Вилсон, озвучивая мою идею.
– Думаете, найдутся желающие? – тётушка посмотрела на лекаря,
затем задумчиво окинула собравшуюся толпу взглядом, наконец
оглянулась на продолжающую рыдать Тину, представляющую собой весьма
жалкое зрелище.
Вероятность, что кто-то согласится, не слишком большая, но у
меня в душе загорелась отчаянная надежда. «Жеана, ты милостива,
сохрани жизнь этим несчастным…»
– Ну что ж, – решила тётушка, – кто возьмёт эту женщину в жёны и
заплатит мне откуп за жизнь ребёнка?
Тишина была абсолютной, казалось, я слышу, как бьются
часто-часто сердца стоявших рядом людей. По крайней мере, моё
отчаянно стучало о грудную клетку, стремясь добраться до тётушки и
ворваться в неё, чтобы она наконец проявила жалость.
Хотя бы один раз в жизни.
– Я возьму, госпожа, – прогудел густой бас.
Человеческое море заволновалось, зашевелилось, раздаваясь по
центру, и на открытое пространство вышел кузнец Бернет. Он был
огромным, обманчиво медлительным и немногословным, да и самой
внешностью походил на медведя.
С кузнецом я не была близко знакома, для этого он был слишком
нелюдим. Но знала, что его жена умерла зимой, когда новая
разновидность горячки смертоносным вихрем пронеслась по деревням.
Молодые и здоровые перенесли болезнь, а старые и ослабленные…
умерли.
Жена Бернета в тот момент ещё не оправилась от родов. И теперь
старшие дети, вроде их было четверо, заботились и о малютке.
В другое время я бы волновалась, если бы Тина стала женой
кузнеца, уж слишком грозно он выглядел, но сейчас это было
единственным спасением для неё и ещё не родившегося ребёнка. Будем
надеяться, что Бернет не станет её обижать.