Слава всем богам, самое простое оказалось самым действенным.
Минут через пять малыш уже сам глотал воду, жадно причмокивая, а
потом открыл глаза.
— Мама?
Лирэн
Я не стал спрашивать Ухо, как он распорядился глухонемой
пришелицей. Мне уже сообщили, что она в квартале Мимоз, и
проследили ее путь — колесо на малой ткацкой мануфактуре. Это меня
сразу насторожило. С одной стороны, колесо — штука пакостная, кому,
как не мне, знать. Но если охота отсидеться в полутьме, без
назойливых вопросов, то место подходящее.
На мануфактуру я отправился без промедления. Прошел цеховой зал
мимо вращающихся станков и работников, тянувших ворчливую песню.
Бросил на ходу: «Сейчас отдохнете».
Когда-то, на самом деле не так давно, от главной городской реки
тянулись каналы с запрудами и колеса вертела вода. Но речка
обмелела, каналы высохли, ветер наш Город тоже не балует. Чтобы
крутились станки, колеса вертят руки, предусмотрительно спрятанные
в подвал под цехом.
Туда я и спустился.
Колесо на восемь человек не было штрафным — никто не прикован,
стояли подставки для тех, кто низкого роста, а нижний мастер, или,
по-старому, надсмотрщик, прогуливался посвистывая. Широкий бич
висел на стене.
В свое время мне, мальчонке, никто подставку не ставил, так что
с тех пор мои руки чуть вытянутые — первой кличкой в Братстве было
Длиннорук. Надсмотрщик бичом не только хлопал в воздухе. Через год
я расстался с колесом, через два его нашел, и, клянусь клинком,
мерзавец почти не страдал.
Я добрый. Поэтому злым жить не даю. Не позволяю.
Этот надсмотрщик узнал меня сразу, что делает ему честь, или
догадался, кто я, что делает честь его уму еще больше.
— Когда перерыв?
— Через полчаса.
Я дал ему монету.
— Объяви сейчас.
— Верхний мастер будет недоволен, — неуверенно ответил
надсмотрщик, пряча сребреник.
— Неужели такой молодец может бояться чьего-то гнева? — спросил
я с показным удивлением и явным нажимом, протягивая вторую монету.
— За это ты придумаешь причину для мастера.
Надсмотрщик вздохнул, дернул шнур — сигнал наверх.
— Девочки, мальчики — отдых, — нерадостно сказал он и побрел по
ступенькам, выдумывая причину остановки колеса.
Вертельщики замерли от удивления, потом, покряхтывая и массируя
поясницы, разбрелись по углам и своим узелкам.
Неподалеку была девчушка, которая больше других нуждалась в
подставке для ног. Худенькая, большеглазая, она отошла от своей
рукояти на три шага, будто хвататься за нее предстоит прямо
сейчас.