Это только мне так не повезло сейчас. Но немчура то не
видит, что с моим истребителем что-то не так. Далековато, однако.
Самолет то не горит. А чтобы заметить перебои в двигателе, так это
надо очень близко подойти ко мне. Но от греха подальше решаю уйти в
облака. Мне сейчас не до драк в воздухе. Дотянуть бы до базы. Мой
ведомый хочет лететь за мной. Но я его отправляю вслед за Литхэртом
и его командой. У англичан сегодня каждый самолет на счету. И
лишний боеспособный истребитель нашему комэску пригодится. Тем
более, что он вместо преследования убегающих немецких истребителей
намылился продолжать полет в сторону авиабазы Биггин Хилл. Мы же
туда и летели, до этой внезапной атаки "Мессершмиттов". И почти
долетели. Авиабаза уже в пределах видимости. И даже отсюда издалека
видно, что дела там идут не очень хорошо для британцев. Пожары и
взрывы в районе ангаров и взлетной полосы наблюдаются отчетливо. И
большое количество вражеских бомбардировщиков, бомбящих этот
аэродром, также видно очень хорошо. На этот раз что-то пошло не
так. И противнику удалось прорваться к цели. И теперь он там
бесчинствует.
Мысленно пожелав ребятам удачи, лечу в сторону Хорнчерча.
С таким захлебывающимся мотором мой "Спитфайр" сейчас не боец. Ему
ремонт необходим. Хорошо, что слепой полет у меня прокачан до очень
высокого уровня. Поэтому я сейчас лечу, прячась в облаках. Мне не
нужны никакие встречи с вражескими истребителями. Я для них в
данный момент являюсь очень легкой добычей. С таким ушатанным
движком я в бою маневрировать особо не смогу. Поэтому придется
сразу прыгать с парашютом. А я этого не хочу. А в облаках я
невидимка. Я никого не вижу, но и меня никто не заметит.
Почему я так рискую сейчас? Почему не покину свой
покалеченный истребитель и не выпрыгну с парашютом? Я же сам много
раз критиковал летчиков, которые вот так нелогично поступают. То
есть стараются до последнего сохранить свой самолет и привести его
на базу. Я же сам ругал таких пилотов, рискующих жизнью ради
техники. Да, да, да! Сознаюсь. Ругал, ругаю и буду ругать. Но
сейчас мне очень хочется сохранить свой "Спитфайр" и благополучно
посадить его на нашем аэродроме. И это не какая-то глупая бравада.
Это голимый расчет и большая пупырчатая жаба. Та самая пучеглазая
земноводная зверюга, которая имеется у всякого уважающего себя
попаданца. Вот это она меня сейчас душит не по-детски. И громко так
квакает прямо в ухо. Напоминая мне, как я мучился с постоянно
заклинивающими авиапушками на моем первом "Спитфайре". Там же в
каждом бою пушки отказывались стрелять нормально. А это чревато для
здоровья. А я свое здоровье берегу. И очень его не хочу потерять
из-за того, что мое оружие переклинит в самый неподходящий момент.
И тогда я не смогу отстреливаться от врагов. А этот истребитель мне
очень нравится. Его автоматические пушки работают как часы.
Швейцарские! Ни одной задержки. Вот с таким оружием можно спокойно
в бой идти. Зная, что оно тебя не подведет. Именно, поэтому я
сейчас и рискую своей жизнью. И веду поврежденный самолет вместо
того, чтобы выпрыгнуть из него с парашютом. Впрочем, не так уж и
сильно я здесь и сейчас рискую. Если подумать, то ничего страшного
пока не произошло. Мотор хоть и плохо, но работает. Мой "Спитфайр"
все еще летит. Дыма и огня не видно. И не думайте, что я такой уж
бесстрашный идиот. Как только из-под капота двигателя появится
огонь, то я тут же покину кабину этого истребителя. И сделаю это
быстрее собственного визга. Я же не какой-то безбашенный отморозок,
который не боится поджариться заживо.