Баронесса покачала головой, посмотрев на племянника с укором:
— Вовсе не бабке. Отшельница тогда была ещё довольно молодой, лет тридцати от роду.
— Тем более! Шарлатанка какая-то! — Виттер не сказал, но подумал, что отец был прав, когда сердился на упрямую родственницу.
— И ты бы поверил. Отшельница была слепой от рождения, а ходила и говорила так, словно ей открыто иное зрение.
— Притворялась, наверное.
— Мальчишка! За кого ты меня держишь? Нельзя так притворяться. Веки закрыты у неё так плотно, что срослись!
— Хм… — принцу представилась жутковатая картинка. — Жива ли она ещё? Лет прошло немало.
— Жива. Навещают её сердобольные люди. Узнали бы, если б померла.
— Что ж, — Виттер набросил на плечо котомку с картиной, — в таком случае, отправляюсь к отшельнице.
— Заночуй у меня! — жалобно попросила крёстная. — Куда ж ты отправишься? Стемнеет скоро.
— В деревне у леса заночую. Найдётся там какой-никакой трактир?
— Что трактир? — со вздохом призналась тётушка. — В монастыре, к которому отшельница приписана, гостеприимный дом имеется. Там имён не спрашивают, всем приют дают.
Виттер времени терять не стал, тут же отправился в дорогу, благо карета ждала его во дворе. Приказа распрягать не было, кучер надеялся тем же вечером вернуться во дворец, получив другой приказ, удивления не выказал. В монастырь, так в монастырь. Чудит высочество. Молод ещё!
***
Монастырская гостиница оказалась чистой и тесной. До потолка можно было дотянуться, не поднимаясь на цыпочки. В слабоосвещённых масляными фонарями коридорах пахло мастикой и почему-то дёгтем. Из-за приоткрытых дверей слышался многоголосый шум, паломников селили по пятнадцать и даже двадцать человек, не разделяя их на мужчин и женщин. Виттеру, безошибочно угадав в нём благородного господина, выделили отдельную комнату чрезвычайно узкую, длиной в четыре шага, с оконцем, от которого страшно тянуло холодом. В склепе и то уютнее — подумалось принцу. Жаловаться было не на кого, к посещению монастыря королевской семьёй тут готовились загодя, никто бы не додумался определять его высочество в странноприимный дом, а путешественнику, приехавшему инкогнито, привилегий не полагалось.
Мысленно посочувствовав кучеру, — тому предстояло, прежде чем отправиться спать, позаботиться о лошадях — Виттер повалился на жёсткую кровать. Скинул плащ, разулся и только, раздеваться не было ни сил, ни желания. Приказал себе проснуться пораньше, чтобы сразу отправиться к отшельнице. На утреннюю службу, как полагалось паломникам, идти не собирался, пусть кучер отдувается за двоих.