Как она могла довериться двуликому? Зачем послушалась и не пошла сама? Сжала артефакт ладонями, приблизила лицо к стеклу, силясь рассмотреть брата. Дышит ли он? Сможет ли подняться? Бледная кожа, убелённые изморозью ресницы и брови, плотно сжатые губы, выражение упрямства и решимости. Он не сдавался до последнего. Однако холод победил.
— Куда ты шёл? Зачем? Что заставило тебя покинуть дом и родных? — всхлипывала Снежана. — Поднимайся! Иди, умоляю тебя!
Как ей горько было от того, что единственный родной человек — родной по крови, как она считала — умирает на берегу моря без надежды на чью-либо помощь.
— А я-то думаю: кто здесь скулит? — Зулла отодвинула занавеску, метнулась в угол за шалью, укутала дочь и ласково приговаривая, заставила подняться и пойти. — Ложись в кроватку, поспи, милая моя. Пусть сладкая дрёма развеет печали. Вот увидишь, утром взойдёт солнце, и всё переменится. Идём-идём, солнышко моё.
— Я не солнышко, — всхлипывая, ответила девушка, — я Снежинка.
Мама как в детстве, причитая и утешая, уложила Снежану в постель, укрыла одеялом, села на край постели и запела полузабытую колыбельную:
— Доченька, доченька, наступила ноченька. Глазки синие закрой, сладко носиком дыши, этой чёрною порой спать ложатся малыши. И козлята, и ягнята, жеребята, поросята на подстилках из соломы крепко спят в объятьях дрёмы. Доченька, доченька…
Так и не довелось Снежане услышать продолжение, на этих словах она засыпала в детстве, заснула и сейчас.
Разбудило её тихое позвякивание: Зулла переливала молоко. Успела уже и козу подоить, и кур покормить. Снежана вскочила, прошлёпала босыми ногами через комнату, замерла около стола.
— Мама! Где шар?
— Спрятала, — сердито ответила мать. — Не хватало ещё по ночам над ним сидеть!
Могла и грубее сказать, сердилась на дочь. Однако увидев огорчённое личико, смягчилась:
— Оденься, поешь, тогда верну.
Спорить с Зуллой было бесполезно. Как ни хотелось Снежинке поскорее увидеть, смог ли братец подняться и продолжить путь, вынуждена была подчиниться требованиям матери. В спешке натянула рубаху, чулки, юбку и кофту, кое-как расчесалась и заплела косу. Села за стол. Кашу глотала, не жуя. Зулла сидела напротив, хмурилась, но замечаний не делала. Поставила перед дочерью кружку с молоком, положила сухарь.