Он замолчал, погрузившись в себя, и уйдя в воспоминания. Мягкая
теплая тишина окутала крошечную избушку. Пламя свечи плясало на
стенах, на печи, пышущей жаром. Где-то за печкой осторожно
настраивал свою скрипочку сверчок, спрятавшийся в тепле от зимнего
холода.
- А потом? Что было потом? - не выдержала Анни.
- А потом мы услышали скрип гравия, это возвращалась с краской
старая нянька, Танита, сноваа ворча себе под нос. И Абрита сказала,
что мне нужно идти, ведь она не хочет, чтобы о мной что-то
случилось. Но если я хочу увидеться снова, то завтра, сразу после
полудня, она придет порисовать в эту же беседку. В это время старая
нянька всегда засыпает, сидя на своей скамейке. И мы сможем
поговорить...
- И ты пришел? - прошептала моя дочка, заглядывая в глаза
графу.
- Конечно пришел, - кивнул он, - и на следующий день, и через
день... я приходил в эту беседку каждый день. И до сих пор хожу...
не могу перестать...
- А мама? Что было потом?
- А потом я посмеялся над розовыми облаками на ее рисунке. А она
сказала, что если я не вижу, что облака разноцветные, то я просто
глупец, - грустно улыбнулся граф, - точно те же слова, что и ты
сегодня. Поэтому-то я и подумал, что это она... тебе...
Граф Шеррес замолчал. Он прижимал к себе дочь, и невидящим
взглядом смотрел в туманную даль прошлого. Туда, где осталась та,
которую он любил — юная герцогиня Абрита Форент...
Мне было очень интересно, очень важно узнать, что было дальше. Я
должна была выяснить, почему Абрита оказалась в Нижнем городе
совсем одна.
Я должна была сделать так, чтобы граф Шеррес помог мне наладить
тайную связь с моими людьми. Мне нужно было иметь возможность
передать весточку Жерену в любое время.
Но я держала кружку с остывшим чаем и молчала. Любые слова были
бы кощунством перед той скорбью, которую чувствовал сейчас граф,
еще раз потерявший любимую.
Молчание прервал сам граф Шеррес:
- Я всегда был рассудителен и серьезен, иначе не стал бы
дипломатом, но в ее присутствие я каждый раз терял голову. Мне
кажется, я тогда ходил, как в тумане. Ни ел, ни пил, не спал. Я
думал только о ней. Я жил только тогда, когда видел ее. Я сразу же
попросил у герцога Форента руки его дочери. И хотя мой род и богат,
и знатен, и обласкан вниманием императора, герцог отказал мне. Я
попытался настаивать, я не мог представить себе жизнь, без Абриты.
Но он пришел в ярость. Сказал, чтобы я даже не думал ни о чем
подобном. Его дочь не для меня.