Но я сделала вид, что ничего не услышала, невозмутимо подошла к
столу герцога Форента, отодвинула стул слева от массивного кресла и
села. Приборы на этом столе были расставлены, как будто бы герцог
Форент должен был присутствовать на торжественном обеде. Вероятно,
это тоже было данью уважения к почившему.
Я привлекла внимание к себе еще в тот момент, когда ножки стула
заскрежетали по полу. И теперь все смотрели на меня круглыми от
удивления глазами.
- Что вы себе позволяете? - первым пришел в себя барон Пирр. -
Ваша светлость, вы не можете сидеть за этим столом!
- Почему? - спросила я, слегка приподняв одну бровь. - Я
герцогиня Форент. И имею гораздо больше прав сидеть за этим столом,
чем там куда вы хотели меня усадить. Ведь я не принадлежу вашей
семье, ваше благородие... Милейший, - повернулась я распорядителю,
который снова изменил свой цвет, позеленев от ужаса, - прикажите
подать еще приборы и приведите сюда мою дочь. Она будет обедать
вместе со всеми. Если дети присутствуют за общим столом, то место
юной герцогини Форент здесь.
- В-ваша с-св-ветлость, н-но...
На серо-зеленой коже распорядителя выступили красные пятна.
- Никаких но, - отрезала я и добавила строгости в голос, -
выполняйте.
- Ваша светлость, - барон Пирр бросил салфетку на стол, -
девочки не могут обедать вместе со всеми. Это неприлично.
Его голос был холоден. Он еле сдерживал ярость и не считал
нужным это скрывать. Я взглянула на всех остальных. Они тоже
смотрели на меня с разной степенью осуждения.
- Простите, - со вздохом повинилась, опуская голову, - я уже
привыкла к другим порядкам... Вы правы, ваше благородие, Анни здесь
не место...
Распорядитель с облегчением выдохнул, сотрудники посольства
расслабились и зашептались, обсуждая мою эскападу, а угроза в
глазах барона пропала.
После того как я, совершенно бесстыжая герцогиня Форент, была
поставлена на место, торжественный обед продолжался. И все как-то
разом забыли, что я теперь сидела не там, куда меня изначально
хотели посадить.
Я знала, как сильно перегибаю палку, когда приказала привести
Анни в столовую. Мне никогда не простили бы такое вопиющее
нарушение традиций. Вот только я сделала это осознанно. Я вовсе не
собиралась настаивать на своем. Моей дочери сейчас лучше побыть в
своих покоях.
Зато я теперь сидела за герцогским столом. Это на самом деле
было самым правильным решением. Я не замужем, а значит принадлежу
семье отца, но при этом признана взрослой женщиной, а не девицей,
место которой за семью замками.