Небольшой ресторанчик на Ришельевской был почти заполнен, хотя
обеденное время ещё не наступило, едва перевалило за полдень. Сюда
заходили закусить маклеры из близлежащих контор, мелкие чиновники,
журналисты и другая подобная публика. Вошедший господин – высокий,
стройный, с тонкими, закрученными вверх усами и цепким взглядом
выразительных серых глаз на смуглом лице, производил впечатление
военного человека, несмотря на светлый цивильный полотняный
костюм.
Он внимательно оглядел зал и, приметивши в углу пустой столик,
направился к нему, слегка припадая на левую, плохо слушавшуюся
своего владельца, ногу. Проходя по залу, господин в светлом костюме
неуклюже повернул влево, к намеченной цели, не удержался на
непослушной ноге и толкнул сидящего в одиночестве невысокого,
рыжеватого, плотного субъекта в круглых близоруких очках. Тот
невольно дёрнулся, пролив водку из рюмки, поднятой для дальнейшего
препровождения по назначению.
– Пёс вас подери, медведь эдакий, нельзя ли поосторожнее? –
воскликнул он.
Высокий господин обернулся к нему, хотел было ответить, как
подобает, но вдруг слегка отстранился и неуверенно произнёс:
– Савелий, ты, что ли? Савка?
Тот, кого назвали Савкой, наоборот, придвинулся поближе,
поставил рюмку на стол, внимательно посмотрел в лицо высокому, и,
опрокинув стул, кинулся к нему в объятия.
– Николка, Николка, негодяй ты эдакий, нашёлся! А я тебя
разыскать пытался, писал в имение матушке твоей, Анне Леонтьевне!
Ты пропал, она не отвечает, не знал, что и думать…
– Матушка моя померла перед самой войной, в девятьсот четвёртом,
сразу после Рождества – неожиданный апоплексический удар...
– Прости, не знал… Царствие ей небесное. Да ты садись ко мне,
сейчас коньячку шустовского закажем за встречу!
– А ты всё такой же! – улыбнулся Николай, присаживаясь за
столик, отставив немного в сторону плохо сгибающуюся ногу. – С утра
водочку пьёшь, а после готов коньячку добавить?
– Нет, только сегодня – отмечаю выход своего величайшего,
интереснейшего фельетона, который перевернёт сознание наших
граждан… Ну, традиция у меня такая, великие вехи рюмочкой-другой
отмечать! Я ведь в «Одесских новостях» журналист не из последних!
Ты давай, кончай цепляться, лучше о себе расскажи! До каких чинов
дослужился?
– Да что рассказывать, я всю японскую войну прошёл, от начала до
конца… Потом по госпиталям, по санаториям: восстанавливался, заново
ходить учился, – он глазами показал на непослушную ногу, – а сейчас
вот домой приехал, списывают меня из армии… Штабс-капитан в
отставке Горчаков, к вашим услугам!