Тогда Миша рассказал о своей чудесной книге. В тот же день он
тайком притащил её домой к новому другу. Вскоре ребята стали
неразлучны: они часами разбирали Гошины богатства, находили в книге
описания, сравнивали с имеющимися экземплярами. Понятно, что общее
время они проводили в богатой Гошиной квартире, где Миша впервые
получил возможность сытно и вкусно обедать и полдничать…
Михаил Михайлович рассказывал долго, со всеми подробностями, о
начале дружбы с Гошей, о находке в старой книге, про то, как он
дико завидовал другу и делал всё, чтобы убедить его продать эту
банкноту ему. Про Гошину дурацкую беспечность – вскоре он растрепал
о находке почти всем знакомым. Единственное, о чём его друг молчал,
это о второй, поддельной банкноте, с которой он содрал бумагу с
компрометирующей надписью "False" – считал зазорным для сына
генерала возиться с фальшивками. Начались какие-то странные звонки,
визиты, предложения. Ему льстили, сулили деньги, намекали на выезд
в Америку, угрожали. И тут Гоша, наконец-то понял, что шутки
кончились, и он может попасть в очень скверную историю.
Тихомиров помолчал, устало потёр глаза, и закончил свой
рассказ:
– По своей житейской наивности Гоша решил просто уехать в другой
город и там отсидеться какое-то время. Отдал настоящую банкноту на
хранение Наташе, а фальшивую оставил у себя дома. Сам думал выехать
на следующий день, но не успел. В ту же ночь его убили в своей
квартире, где он жил один после смерти отца и отъезда матери.
Коллекцию, в которой не было ничего ценного, не тронули – забрали
только «Большой арбуз». За дело взялись следователи КГБ –
коллекционная банкнота огромной стоимости, там, разумеется, об этом
знали. Убийцу поймали по горячим следам, банкнота находилась при
нём. Однако экспертиза показала, что это была тщательно выполненная
подделка. Когда убийца узнал результаты экспертизы, он повесился в
камере… связал из простыни верёвку и повесился на спинке кровати. К
счастью, Гоша никому, кроме меня, не сказал про вторую банкноту.
Все решили, что у него была только фальшивка, которую он принял за
подлинник, поэтому поиски никто не затевал и дело закрыли. Правду
знали лишь двое – я и Наташа. Но она молчала, потому что так велел
Гоша, а я… ну, вы понимаете.
Михаил Михайлович поднял на ребят глаза, полные страдания,
смешанного с непонятной им ненавистью.