– Почему он не оставил эту банкноту у меня? Зачем доверил глупой
девчонке, которая тупо хранила её столько лет в заклеенном
конверте, ни разу не открыв? Изводившую меня своими дурацкими
текстами, которые нужно расшифровывать? Я предлагал ей свою,
оставшуюся от матери, двухкомнатную квартиру на Ленинском
проспекте, а она только смеялась в ответ! Я постоянно следил за
ней, даже поил её соседей-алкашей, чтоб докладывали мне, кто к ней
ходит, боялся, что она отдаст «Большой арбуз» моим
коллегам-конкурентам или кому-то другому, – он опустил глаза и тихо
сказал: – впрочем, это теперь неважно. Я хочу сделать вам
предложение. Вы уже поняли, что самостоятельно продать раритет не
удастся. А я предлагаю за него ту самую квартиру, от которой
отказалась Наташа. Это, конечно меньше, чем настоящая его
стоимость, но вам всё равно будет выгодно: двухкомнатная квартира в
районе Воробьёвых гор, это, знаете ли, неплохое жильё…
– А вы… потом банкноту эту продадите?
– Нет, нет, что вы, юноша! Никакие деньги не могут заменить мне
счастье обладания этой реликвией! Я вам кое-что рассказал, но всё
равно вы многого не знаете, а ведь по праву, это моя банкнота! Она
должна была принадлежать мне ещё тогда, в пятидесятом! Только по
нелепой случайности она досталась этому хлыщу, а потом глупой
девчонке! Не-ет, я сохраню её у себя, буду каждый вечер любоваться
этим сокровищем! Мои братья умерли, их дети достаточно обеспечены,
я не женат, ни детей, ни внуков не имею, большая квартира мне не
нужна. Я распродам свою коллекцию, куплю квартирку где-нибудь на
периферии, уеду туда и проживу остаток дней, глядя на «Большой
арбуз», к обладанию которым я шёл столько лет! Простите, я могу
взглянуть на него?
Веня молча достал банкноту и протянул Тихомирову. Тот бережно
взял её в руки, словно любимое, утерянное много лет назад,
дитя.
– Включите, пожалуйста, лампу, – попросил он Леру. Поднёс купюру
к свету, извлёк из кармана лупу, нашёл маленькое пятнышко в правом
нижнем углу.
– Да, это она… Вот оно, пятнышко – я помню его с того раза,
когда видел её у Гоши. На фальшивке его нет. И папиросная бумага
сохранилась, с немецкой надписью "True", ещё от прежнего владельца,
– в голосе старика сквозила нежность. Он немного подержал банкноту
в руках, словно баюкая, затем нехотя вернул Вене. – Так как вам моё
предложение? Всё будет честно – я подготовлю документы для продажи
квартиры, и в обмен на купчую вы передадите мне банкноту.