– Народ на похоронах рыдает сам по себе. И степень рыдания вовсе не зависит от того, какой гроб у покойника.
– Не скажи! – папа внимательно посмотрел на маму, которая всё ещё сидела на топчане и всячески демонстрировала, что она не с нами, а сама по себе проводит время на веранде. – Не скажи, Зоенька. Прежде чем начать рыдать, народ обсудит всё! И какой гроб, и какой костюм на покойнике. И какое платье на вдове. Скромное ли? Или со всякими там рюшками-финтифлюшками?
– Это у вас в деревне так принято, – мама потеребила красивое домашнее платье с воланами по вырезу. Воланы удачно драпировали шею и скрывали морщины. – В городе люди не так любопытны. Более воспитанные.
– А воспитанные и рыдать не станут. Я вас, воспитанных, знаю. У вас на каждое действие по сотне правил. А на каждое правило – по пять новых разнорядок.
– Папа, – я решила прервать ненужный спор, – а чем тебя нормальные гробы не устраивают? Для чего нужен эксклюзив?
Я высказалась и почувствовала нарастающий во мне ужас от того, что я так легко, по-деловому обсуждаю с человеком, которого люблю безмерно, покупку гроба. Папа и на меня посмотрел не менее внимательно, чем на маму. Вновь поставил передо мной рюмку, плеснул в неё водки до половины. Я одним махом выпила. Из глаз брызнули слёзы.
– Ася! – испуганно вскрикнула Машенька и прижалась ко мне. – Не плачь!
– Видишь? – папа обратился к маме и указал подбородком на внучку. – Твоё воспитание. У вас в городе даже дети не плачут. А деревенский ребёнок, завидев, что мамка слёзы льёт, зарыдал бы ответно в три ручья.
– Ася Машеньке не мама, а тётя.
– А нам, деревенским, всё равно – мама или тётя. Если кто один заплакал, то мы всей улицей поддержим. За нами не заржавеет. А тебя, Васька, хочу спросить. Нормальный гроб – это какой? Из цельного дерева, с модной полировкой, с медными ручками, с окошком в изголовье да с вентилятором? Если ты меня в таком хоронить собираешься, то ты меня разочаровала, доча. Мне в таком гробу даже лежать будет стыдно. Сто раз перевернусь, пока упокоюсь.
– Ну, упокоишься ты ещё до того, как мы тебя в гроб положим!
По тому, как изменилось выражение маминого лица после произнесённой фразы, я поняла, что и в ней нарастает тот же ужас и страх, которые я сама пережила несколько минут назад.
– Неужели мне надо было купить гроб, чтобы понять, как вы меня любите? – папа усмехнулся. Мама зарделась и потупила взгляд. Я счастливо улыбнулась и почувствовала, что меня накрывает мягкая волна желаемого опьянения.