— Откуда ты знаешь, что не привел?
Вдруг за забором стоят и дожидаются!
Зрачки у Оксаны испуганно дернулись,
девушка прижала руки к груди, с тревогой глядя на меня.
— Это… правда?
— Нет, конечно. Я тебя случайно
увидел, в библиотеке. Ты журналы брала, а я газеты читал. Узнал по
голосу, решил проследить, узнать, где живешь.
— Зачем?
— Не знаю, если честно, — я пожал
плечами. — Не показалась ты мне прожженной воровкой даже в темноте,
— я улыбнулся. — Рассказывай, нету со мной милиции. Один я.
— Федь…
— Делай что хочешь! — буркнул Федор
и отвернулся к стене.
— Хотите еще лимонаду? — спросила
Оксана, собираясь с духом.
— Нет, спасибо. И давай на ты.
Все-таки столько пережили вместе, — я подмигнул Оксане, и она снова
залилась румянцем. — Рассказывай, что случилось.
Федор, Оксана и Ваня оказались
родными братьями и сестрой. Отец умер пять лет назад, оставив их в
двухкомнатной квартире, полученной от строительной конторы.
Организация строила жилье для советских военнослужащих. Собственно,
так и моя семья получила свое жилье: сначала «нулевку», а потом и
двушку, потому что с нами жила мамина мама. Квартиру заработала
мама, которая начинала штукатуром-маляром на стройке в точно такой
же конторе, связанной с Советской армией.
Несколько лет назад в семье Рыжовых
случилось несчастье, заболела мама Елена Ивановна. Заболела
серьезно. Врачи долго терзали несчастную женщину, проводили
исследования, назначали лечения, но все без толку. При этом не
уточняли, от чего лечат.
Первым заподозрил неладное Федор,
как самый старший. Своим упорством и настойчивостью он дожал врачей
и выяснил, что маме ставят диагноз «лимфома Ходжкина». Проще
говоря, рак, как объяснила ему дома потрясенная сестра,
заканчивающая первый курс мединститута. В СССР не принято было
сообщать подобный диагноз пациенту, тем более
родственникам.
Семья прошла весь путь
советского онкологического ада: от кабинета в районной поликлинике
до диспансера по прописке и областного научно-исследовательского
центра. В семидесятых годах диагноз «рак» означал только одно:
прогноз неблагоприятен. А про лимфому врачи и вовсе говорили:
«Точных случаев излечения не имеется».
Елена Ивановна упорно
отказывалась продавать автомобиль, доставшийся от мужа, не желая
тратить наследство детей на мифическое выздоровление. Федор
психовал, пробовал работать таксистом, но быстро понял, что так
денег на дорогие экспериментальные лекарства не заработает, и
подался на север разнорабочим.