Ещё со школьного возраста я помнил, что донором можно быть не
чаще одного раза в шестьдесят дней. Только в этом случае забор
крови считается безопасным для здоровья. В первую ночь с нас
сцедили граммов по семьсот, после чего мы потеряли за сутки едва не
двадцать процентов своего первоначального состава.
Тот, кто утратил связь с сознанием у приёмки, в итоге оказался
полностью обескровлен. Другие не пережили день, ну а затем потери
добавились на физических упражнениях. Да, многие и сейчас держались
лишь на честном слове. Если сегодня с нас сольют ещё столько же, то
к утру уже от переживших первую экзекуцию останется лишь двадцать
процентов. И совсем не факт, что в их числе не окажется меня, а я
не хочу.
Кто бы что ни утверждал, но жить хочется даже при самых
невыносимых условиях.
Но на этом странности только начались. То, что завертелось в
следующие полчаса, стало неожиданностью даже для «хозяев».
Странный, непривычный для слуха свистящий звук раздался за
мгновение до взрыва. Он прогремел где-то за спиной, однако мы все
почувствовали, как задрожала земля под ногами.
Сообразить ещё никто ничего не успел, а уже грохнуло ещё раз, а
затем это произошло прямо в центре нашей толпы, которая
образовалась вместо очереди. В ушах зазвенело, и я не сразу понял,
что валяюсь на земле, придавленный сверху несколькими телами. Тот,
кто принял на себя роль первого слоя, как-то странно, прерывисто
дышал.
Я попытался выбраться и едва не потерял сознание от лютой боли в
правой руке и ноге. Живот казался мокрым, но жидкость эта была
тёплой, скорее всего, кровь и хорошо бы, если она не моя.
Что-то происходило вокруг, но как я ни пытался, не мог разобрать
ни звука. Сейчас они походили на некое бульканье, словно моя голова
находится глубоко под водой. Рука, после того как я ею пошевелил,
теперь нестерпимо ломила в районе предплечья и самое поганое – я не
чувствовал пальцев. Похоже, перелом – очень надеюсь, что это так и
вместо руки у меня там не кровоточащий обрубок.
От этих мыслей стало погано, и я просто закричал. Орал неистово,
насколько хватало воздуха в лёгких, и всё равно не слышал
собственного голоса. Хотя некий гул в черепе ощущал, можно даже
сказать, физически. Снова навалился страх, отчего сердце
заколотилось в бешеном ритме, но это придало сил.