Приняв достанный кошелек, Виттили от наслаждения сжал сначала бока его так чтобы внутри заскрежетало. Чувствуя в сем скрежете звуки золота. Потянулся скорей развязывать, но пальцы его остановились от собственного удивления.
– Смотрите! – обратил он внимание Метроне и Педро на такую несущественную деталь в кошельке, как бантиком завязанный шнурок. – Можете вы себе представить чтобы это Альбертик так завязал? Нет! Значит это тетка ему завязала! Почти месяц назад! И за все это время он его даже ни разу не доставал, он и не вспомнил о нем ни разу, и так бы и вернулся непонадобившимся!…Вот как так можно уметь жить? Ваша светлость, граф! Научите меня жить без денег!
От самодовольного Альбертика никакого разъяснения не последовало. Виттили продолжал:
– Я больше чем уверен денег в кошельке круглое число.
С этими словами говоривший высыпал на скатерть содержимое развязанного мешочка… Дукаты! Золотые монетки проворными пальчиками Виттили стали скорее сосчитываться им парами, упадать через край столешницы в подставленное горлышко мешочка.
– Тридцатник! Альбертик, я с тобой играю! Твой пай поможет нам организовать в харчевне большое игральное дело. Здесь мы будем разить всех и каждого, кто нам попадется. А вот увидишь, мы развернемся так, что разбогатеем как набобы. Будут у тебя девки еще! Будет у нас напротив через дорогу свой собственный дворец стоять. А сюда мы будем приезжать как на праздник, изволить съиграть с кем-нибудь. Кругом слуги, служанки поют, а Метроне и Педро будут на цыпочках карты и кости нам подносить.
…Это все в прекрасном будущем, Альбертик, сейчас кушай супчик и сходи пописать. Я буду показывать страшную игру, – возвеличивался Виттили так же как и его компаньон принимаясь за поднесенную фра Жуозиньо чашку с горячим супом, отчего далее речь его стала обрывистой, вперемежку со звучными потягиваниями в себя горячей бульонной жидкости. Из сказанного можно было только разобрать горячие заверения в братской дружбе и обоюдной верности двуединому совладению, а так же то, что их сидит ждет первая жертва и еще наговорил много всякой всячины, и рассмеялся, выливая изо рта, после чего оставил недохлебанный супчик привставая…
– Погодите, погодите, – остановил его фра Жуозиньо, усаживая на место сильным нажатием толстой руки, другой ставя на стол сковородку с жаренным мясом кусочками и в яичнице.