В обыкновении хозяина сей харчевни было не спрашивать что подавать, а всучать и всучать потихоньку и потом уже значительно после представлять к сумме не отходя от скопления опорожненной посуды. Именно так получилось и все вышло в случае с заехавшим покормиться дворянином, который сидя перед заставленным столом, увенчанным стальным блеском кастрюльной крышки и не думал что наел совсем немного, наоборот он со всей неожиданностью предстал перед этим фактом хозяйского умения, но та сумма что математически точно подсчитал и предъявил ему счетом фра Жуозиньо ошарашила своим величием, даже если пустым. Гонцу совсем не следовало хоть сколько-нибудь платить, но он испугался за нее расписываться и смотрел первые мгновения испуганным взглядом, робко переведя его на тушу мясистого человеческого тела, закрывавшего собой совершавшуюся сделку от компании едоков со всем вниманием наблюдавших за происходящим по движениям спины.
Придурок есть придурок, если дурость в нем заговорит, он мог все испортить и Педро на всякий случай пальцами усмирительно ткнул Виттили в голову, затем видя что тот не успокоился и с не меньшим вниманием продолжает наблюдать за фра Жуозиньо с лицом искрящимся лукавостью и губами на которых играла усмешка, повел рукой и уже всей пятерней стал клонить голову его в самую чашку, дабы он занялся ею.
Метроне заметил как не навязчиво ему под руку сзади подсунули полную салатницу и еще там что-то? Он отворотил взгляд… Что-то будет потом? Ясно понимая что главный спрос будет с него и главным образом ему потом придется отчитываться перед хозяином. Метроне все же не чувствовал на себе большой ответственности все возраставшей по мере того, как старались фра Жуозиньо и Лучано. И трудно же им будет отказать в надеждах, которые они на них возлагали.
Но Метроне чувствовал себя значительно легче, чем можно бы было представить, он чувствовал себя частью слившейся воедино компании жаром близкого знакомства и того юмора, который они собою являли.
Кроме того, беззаботное благодушное настроение его заметно подкреплялось горячительным содержимым той бутылочки и другой, которые он с Педро душевно распивал, когда Виттили и Альбертик пошли пытать счастье на картежном ристалище…
Виттили всегда имел при себе карты, ловко доставая их откуда-то из-за пояса и предлагая круговым обводом руки в показе. Альбертик молча сидел возле и внимательно смотрел. Он играть пока не научился и благоразумно оставлял это дело на друга вплоть до той счастливой поры когда он и сам сможет…