Любить нельзя. Расстаться - страница 9

Спокойный сон и раньше был непозволительной роскошью, теперь, кажется, ушёл окончательно. Никита забыл, когда вообще спал нормально, когда открывал глаза, не засыпанные песком, и просто валялся в кровати, потому что никуда не надо идти. Встреча со Светой… Мысли о ней выворачивали наизнанку, лишая последних крох покоя. Чтобы не изводить себя до обеда, Никита отправился в больницу утром, решив покончить со всем неприятным, чтобы готовиться к не менее неприятному вечеру.Слабый запах лекарств, сильный — крови и боли, суета в приёмном отделении и медсестра у стойки регистрации — он не был здесь слишком давно. В последний раз, кажется, года два назад, на открытии очередного отделения. Может, поэтому его появление произвело такой переполох, а может, все уже знали о том, что они со Светой расстались, и теперь гадали о причине, заставившей прийти.— Светлана Борисовна в кабинете, — тут же сказала медсестра, а ведь Никита даже не успел открыть рот.— Спасибо, — кивнул он. Спина горела от чужих взглядов, но никто не посмел и слова сказать, пока он шёл по коридору к лестнице. Может, стоило зайти через окно, по пожарной лестнице, тогда слухов было бы меньше, но отчего-то не хотелось. Когда-то он слишком часто приходил к ней именно так, небрежно запрыгивал на подоконник и тихо говорил: «Привет!», заставляя Свету подпрыгивать на месте. Её кабинет был изучен от и до, и мест, где они бы не занимались в нём любовью, не осталось. Стол, пол, подоконник и тахта… дверь, к которой он прижимал её, едва успевая повернуть ключ в замке — Никита остановился перед ней и несколько раз глубоко вздохнул, отгоняя видение улыбающейся Светы, поднимающейся навстречу. Постучал, дождался ответа и только тогда зашёл, сухо кивнул.— Что-то случилось? — спросила Света вместо приветствия. Она стояла у окна, в руках чашка с дымящимся чаем, белый халат наброшен на плечи. Бросила короткий взгляд через плечо и снова отвернулась.— Лёша и Настя ждут нас сегодня к себе. — Никита тоже решил покончить со всем как можно скорее. — Хотят отпраздновать назначение.— Было бы чему радоваться. Ты пойдёшь?— Да. — Он продолжал стоять у двери, до Светы несколько шагов и целая пропасть, и всё же её усталость ощущалась кожей, плыла в воздухе, смешиваясь с его. — Если хочешь, скажу, что ты занята.— Отлично, — едко бросила Света, оборачиваясь. Луч скользнул по её волосам, зажёг горчично-медовым, нырнул в кружку и на щеке тут же заплясали солнечные блики. Высветил тени под глазами и покрасневшие капилляры белков, горькую складку губ, тонкую морщину на лбу. — Хочешь, чтобы Лёшка подумал, будто мне всё равно? Будешь рассказывать о том, какая я плохая, как я разрушила семью?— Ты сделала бы также, если бы пошла одна?Света криво улыбнулась, поставила кружку на стол, обошла его и прислонилась, скрестив руки на груди.— Как всегда: задаёшь вопрос, ответ на который в любом случае выставит меня сволочью.— Свет, — устало вздохнул Никита, потирая переносицу, и прикрыл глаза. — Может, не стоит начинать?— Начинать что? — тут же взвилась она. — Что начинать, Никит?— Ты придёшь или нет?— Приду!— Отлично. Тогда встретимся в семь у дома Лёши.Он не стал дожидаться ответа, стремительно вышел, подавив желание хлопнуть дверью. В коридоре маячили несколько врачей, которые тут же сделали вид, что крайне заняты изучением одной карты на пятерых. Глядя прямо перед собой, Никита прошёл мимо и медленно начал спускаться по лестнице, хотя больше всего хотел сорваться на бег. Несколько фраз, а всё спокойствие, выстраиваемое с раннего утра, разорвано в клочья.— Никита Сергеевич! — Лёша ждал под офисом. — Надо же, не опоздали.— Не опоздал? Досадно. — Никита прищурился на слишком яркое солнце, глаза тут же заслезились, вынуждая моргнуть. — На самом деле партнёров лучше не заставлять ждать.— Нудные старики, — проворчал Лёша и тяжело вздохнул. — Чем больше узнаю, сколько работы меня ждёт, тем меньше хочу занять ваше место.— Отступать поздно, ты же знаешь. — Задрав голову, Никита посмотрел на возвышавшееся над ними здание и пробормотал: — На самом деле я тебя отлично понимаю.Они освободились только через три часа, и Лёша, довольный, что на сегодня у него больше нет никаких дел, собрался перекусить, но перед тем, как уйти, спросил:— Вы же придёте сегодня, Никита Сергеевич?— Придём, — проглотив тяжелый вздох, ответил Никита. — В семь?— В семь. — Лёша широко улыбнулся. — Отличная новость, Настюха обрадуется.— Разве мы когда-нибудь отказывались?— Ну, мало ли, — смутился вдруг Лёша, отводя глаза. — Знаете, по городу всякое болтают…— Правда? И что же?— Да ну их. Главное, что вы придёте. Мы будем ждать!Никита проводил его взглядом до поворота, подумал: он обязательно справится. Не повторит его ошибок. Может, его ошибка была в том, что слишком ответственно подошёл к работе? Но разве мог иначе, особенно тогда, после войны? Сейчас мирное время, никто не будет требовать от главного архитектора решать множество проблем прямо здесь и сейчас, наплевав на сон, еду и семью. Лёша так долго мечтал об этом, что наверняка будет радоваться каждому дню, проведённому в ненавистном Никитой кабинете.—Ты боишься?Света прижимается затылком к его плечу, перебирает его пальцы, лежащие на её животе.— Не знаю.Никита и правда не знает. Была бы возможность отказаться — сказал бы нет. Но выбора никто не дал, просто поставили перед фактом. У него есть Света, которая верит в него, которая будет рядом.— Я тоже боюсь, — признаётся она задумчиво. — Боюсь, что слишком молода для должности главы целого отделения.— Ты справишься, — тихо шепчет Никита, мягко целуя её в макушку.В лесу влажно, тихо. Они сидят в траве: он — прислонившись к стволу, она — удобно устроившись между его ног. Спрятались от всех, кто ходит, радуется и поздравляет, дико от них устали. Хочется просто побыть вдвоём, но даже дома находят. А ещё — скоро свадьба, и это тоже изматывает. — Давай сбежим, — жалобно просит Света, прикрывая глаза. — На пару лет. За это время они успеют найти и нового главного архитектора, и нового главу кардиологии, а мы просто будем вдвоём.Никита шумно, тяжело вздыхает, тянет несмешливо:— Не знал, что ты можешь быть такой безответственной, Лучик. Не стыдно, м?— Кто бы говорил об ответственности и стыде, — сонно ворчит она, — человек, расхаживающий голым по дому?— По своему дому. И тебе это нравится.— Я пошутила тогда.— Да ну? Хорошо, больше не буду. — Только посмей.Довольно хмыкнув, Никита тоже закрывает глаза, обнимает её крепче, притягивая к себе.