Система противовесов, как честно
пояснил отец повзрослевшему, прошедшему посвящение мне.
Ещё я помнил, что череда постоянных
проигрышей может полностью опустошить идара. До такой степени, что
даже алтарь откажется признавать в нём того, кто может обращаться с
молитвой к Хранителям. Звучит пафосно, а на деле означает, что идар
опустошается до дна, что жара души в нём становится меньше, чем у
какого-нибудь простолюдина.
Редко кто доводил до подобного. Это
конец. Место, из которого уже нельзя вернуться. Большая часть
идаров объявляла о распаде своего Дома гораздо раньше. Лучше
сохранить возможность присоединиться к Дому Осколков, чем стать
никчёмным простолюдином.
— Так ты получил дар, а он? Он его
потерял, отец?
— Я не знаю, Лиал. Я убил его. Это
вышло случайно, мы, по сути, были равны и до этого уже сходились в
схватке пару лет назад.
Я задумчиво протянул:
— Убил?
Как это многое меняет. Выходит, это
было до моего рождения, когда ещё не был объявлен эдикт короля. И
выглядит очень знакомо, да, Лиал? Да, мои тени?
Помнится, в Кузне несколько ядовитых
языков заронили во мне сомнения в моей крови. Я, краснея,
вспоминаю, что даже подозревал матушку в недостойных вещах. А на
деле оказывается, что причиной моей слабости был отец. И что именно
отец может быть причиной всех тех вещей, которые со мной
происходит.
Эх, Флайм, Флайм, знал бы ты, что не
того обвинял в крови проклятого Дома Оскуридо. Если бы знал, то
сохранил бы свою жизнь. Да и моя, возможно, немного бы
изменилась.
— Не молчи, Лиал, а что ты?
Я тряхнул головой, избавляясь от
глупых мыслей, и переспросил:
— Я? — пожав плечами, ответил честно.
— Нет, со мной всё по-другому, отец. Я убил десятки людей,
несколько идаров внешних и внутренних техник, от самых слабых до
Великих паладинов, множество Кровавых жнецов, даже древнего
Кровавого воина, которому было Безымянный знает сколько лет.
Матушка подалась вперёд:
— Это как понимать?
Я вскинул брови:
— О, так ты не знаешь? Кровавые воины
не теряют разум, если достаточно сильны. И могут жить сотни лет.
Сотни. А в остальном, — я развёл руками. — Я давал клятву на
алтаре.
Отец возмутился:
— Терсия, да хватит его отвлекать от
важного. Лиал, что с дарами?
— Они не прибавились ни разу, отец, —
помедлив, я заметил. — Я другой, словно и не твой сын.