— Ничего так фигура, — отметил
Василь. — Маринку тоже, кстати, на курсы взяли. Я краем уха слышал,
капитан Городец по своей линии пристроил.
— Серьёзно?
— Ага.
Я озадаченно глянул вслед шагавшей по
аллее парочке, но отнюдь не из желания оценить вид Марины сзади,
хоть посмотреть там и было на что, просто известно, какая линия у
капитана Городца — абы кому он протекцию составлять не станет даже
из большой личной симпатии. Впрочем, при той провокационной
проверке оперативниками контрольно-ревизионного дивизиона проявила
себя Маринка более чем достойно, пусть вечно и строила из себя
трусиху. Может, её тогда и приметили ещё?
— Да! — встрепенулся вдруг Василь. —
Дыба в армию перевёлся, на неделе в особый восточный корпус
советником уезжает.
— Серьёзно? — присвистнул я. — Ему
это на кой? Неужто начальство хвост прижало?
— Ага, Вяз сожрал. Но Дыба внакладе
не остался, у армейцев нашим на два звания выше дают, прапорщиком
будет, а то и цельным подпоручиком.
Я не утерпел и спросил:
— А что о Боре слышно?
— Ускоренные курсы закончил, получил
старшего унтера железнодорожного корпуса. Вроде, командиром
зенитного расчёта в бронепоезде назначили, но это не точно.
Я хмыкнул, заметил вернувшихся за
стол барышень и сказал:
— Пойду за пивом схожу.
— Не, моя очередь, — возразил
Василь.
Спорить и в голову не пришло, тем
более что очередь была и в самом деле его. Но и проходить на
террасу я не стал, поскольку на глаза вновь попались знакомые лица:
на сей раз в горсад пожаловали монархисты.
— Просто вечер встреч какой-то! —
проворчал я себе под нос и с места не сдвинулся.
Меня тоже заметили, а опускаться до
постыдного бегства не хотелось. А то как бы кое-кто о себе лишнего
не возомнил. И речь не о Юлии Сергеевне, вовсе нет. Недобро
глянули, проходя мимо, Анатоль, Роман и Кеша.
Вот тоже странно, этому-то мальчику
на побегушках я когда дорогу перейти успел?
Настя меня своим вниманием не
удостоила вовсе, а Юлия хитро сверкнула васильковыми глазами,
что-то шепнула подруге и свернула к уборной. Там она надолго не
задержалась, а после за спутниками не пошла, направилась ко
мне.
— Развлекаешься? — спросила барышня,
поправив свисавшую с плеча на длинном ремешке сумочку с золочённым
замочком.
— Да вот на танцы выбрались, —
пояснил я, испытывая странную неловкость.