И мы оба попаданцы. Катя я пока не
сообщал, но уже не сомрпвался!
Уехали. Тестя Катя заставила дать
клятву на древней иконе, что через сутки он нас догонит по дороге
на Санкт-Петербург.
Я про себя цинично усмехнулся.
Наивная, моя девочка, право слово! Пропьет все дни и ссылка на
всевышнего не поможет. А потом расскажет трогательную сказочку (в
пересказе на современном), про курочку Рябу и злобного серого
волка. Дорога-де плохая, кабриолет-де сломался, будочник-де злой. И
вообще, всевышний не сподобил догнать и все!
Настропалив себя так, я очень
удивился, когда тесть нас все-таки нагнал на окраине столице. А
ведь и мы ехали не медленно и специально его на дороге не ждали.
Так дважды пообедали, но не больше. Завтракали и ужинали уже в
походной коляске всухомятку. Ну ничего, мне закуска нравилась, что
мясная, что рыбная, и даже что мучная. Но Катя делала такое
страдальческое личико и бросала такие красноречивые взгляды, что я
тоже мучительно стонал. А попробуй-ка не поддержи ее. Она
быстренько тебя поставит в нормальное положение.
Так и ехали.
Катя моя, похоже, тоже уже не
очень-то верила в отца, но, когда увидела, выразительно на меня
посмотрела. Вот, мол, гад такой, смотри, как настоящий мужчина
клятву выполняет! Хоть и с густого похмелья, хоть и кое-как
передвигает, а все одно нагнал!
Это меня заметно задело. Подумаешь,
мы тоже можем быть настоящим мужчиной! Схватил красавицу жену Катю
в охапку, а визг заткнул поцелуем. И кто что может сказать –
супружеский долг выполнял, правда, на всем народе. Но ведь не
насильничал и не нагло приставал! А ты если перед Богом поклялась
быть супругой, так будь ею!
Зато в самой столице, в Зимний дворец
мы вошли все вместе – впереди Катя, за ней ее отец Геннадий
Николаевич и затем последним и скромный я. Процесс был крайне
неправильный с точки зрения того времени и любой гофмейстер –
ревнитель древних традиций вознегодовал бы. Ибо первым должен идти
высший по званию и, тем более,. По должности!
Впрочем, такое положение оставалось
недолго. Ревнители традиций могут быть спокойными. При появлении
августейшего императора, моя любимая жена, сердитая и до нельзя
злая, так стремительно спряталась за меня, что я даже не успел
открыть рот, а родимый тесть как-то пошел в бок, давая понять, что
он не свой и вообще никак к нам не принадлежит. Поэтому, Катя
быстро растаяла в сумеречной дали, а тесть пусть поначалу был
как-то впереди, но где-то в стороне.