А вот Николай только предполагал. И
ведь правильно предполагал! Надо еще немножко ему помочь. И не
только пассивно, но и активным советом и воинской силой. немножко.
Например на Сенатской площади в противодействии с декабристами. Там
уже деликатные движения будут завершены, пойдет только грубая сила.
Сколько их? Тысячи три-четыре. Не много, конечно. Но Елизавете
Петровне и роты хватало!
Да и четыре легкие трехфунтовые пушки
в грандиозном сражении (например, в Бородинском) никак не скажутся,
а в легком бою очень даже воздействуют. Как жахнут картечью по каре
мятежников, так и нет врагов.
Следующие сутки пролетели быстро.
Особенно когда вечером офицер гвардии с неполной ротой нагло
попытался ворваться в личную императорскую квартиру.
Наглый гвардейский офицер был,
конечно, вездесущий капитан Штампе, а гвардейцы, опять же, родимые
преображенцы, хвосты им на шею. Декабристы были первым эпизодом
гражданского противоборства в России и народ был прост и наивен.
Офицеру достаточно было иметь воинский чин и наглость, дальше хоть
полк уводите, что и показало движение декабристов.
А ведь, как он старался получить
звание. Как старался. Но увы, сегодня был не его день. И как он
говорил. При чем, скорее, мне, а не рядовым гвардейцам. Пробило его
на патетику.
Дескать, Николай Павлович не законный
император и все честные россияне должны противостоять этой
незаконной попытке. Вот дурак-то (Штампе, а не Николай). Убить его,
что ли?
Штампе просто элементарно не повезло.
Его план был очень нагл и потому эффективен – потихоньку пройти к
жилью императору, затее, скорее всего, убить его самого и его жену,
а потом под именем малолетнего Александра II проводить любые
реформы.
Вот ведь козел! Совсем не жалко этого
кровопийцу! Хотя замысел был да!
Для этого был напористый капитан
гвардии, грубая сила в виде несколько десятков преображенцев и
некоторое время.
И делай, что хочешь, как это делали в
свое время горстка солдат под именем Елизаветы Петровны. Потом
будет уже поздно, победителей сочтут правыми и согласятся, а
побежденные… а побежденные, если и останутся в живых, кто е их
спросит?
Увы, на их пути, таком. Казалось
кратким и легким, а на деле очень несчастливым, был попаданец,
такой же наглый от безвыходности, но чином выше. А потому для армии
он был сильнее и более значимым.