Однажды еще в XXI веке я ляпнул Ирине
Владимировне, что император Николай был как Гитлер. Ой, что у нас
было. Я в первый раз (и, кстати, в последний) видел ее такой злой и
неуправляемой. Да уж!
Пока Анфис делал на мне операцию (без
наркоза, естественно) я разговаривал по-французски с императором
Николаем и его сыном цесаревичем Александром. И не просто
разговаривал, а дал цесаревичу небольшую лекцию по неправильным
глаголам во французском языке. А то я заметил, что его наставник,
месье Дюро, в общем-то малый не плохой, но избегает сложные темы.
Зачем? Любой мужчина, а тем более будущий император, должен
проходить через трудности!
Мы закончили почти одинаково – Анфис
операцию, я – лекцию.
- Я специально следил за вашим лицом
и слушал вашу лекцию. И там и там вы не в малейшем случае не дали
себе даже хоть чуть-чуть расслабиться, - заметил Николай, - неужели
вам совсем было не больно? Я неоднократно видел операции над
ранеными и поврежденными. Они могли кричать, стенать, терять
сознание. Могли, извините, мочится. Доктора, проводившие операции,
считают это не просто не страшно, нормально! И тут вы. Вам совсем
не больно? – он любопытно посмотрел на меня.
То же мне интересующийся! - посмотрел
я в ответ и спокойно ответил:
- Ваше императорское величество, я,
как и любой обычный человек, всевышним нашим создан из мяса и
костей. И мне так же мучительно больно. Но, а отличие от остальных
людей, я могу сдерживаться и не показывать боль на люди. Ибо, а на
черта? Все равно окружающие не помогут и легче не станет!
Николай послушал меня внимательно,
подумал, кивнул:
- Да-с, пожалуй, вы совершенно правы.
Мужчинам совершенно ни к чему распускать свои чувства на людях,
особенно при женщинах и детях. Да, но какая же у вас сила воли,
какая выдержка! - он покрутил головой, уважительно посмотрел на
меня, спросил: - Сергей Леонидович, я могу вам помочь. И вам, и
вашей семье?
Я подивился практичности императора.
Видно ведь, мое поведение ему не понравился. Наверное специально
что-то предлагает, что бы не касаться неблагодарным. Потом, получив
просьбу, будет тянуть под какими-то причинами. И, когда уже
забудется первопричина, отступится. Оно Ме надо? Отказался:
- Никак нет, ваше императорское
величество, просьб и пожеланий нет!
Получил еще один уважительный взгляд.
Потом Николай поспешил: