— Вот здесь и водятся крокоты,
незнакомец, — провозгласил один из троицы, взявшийся проводить. —
Здесь они рождаются на свет, растут, живут ради нашего счастья и
сытости! Иди же в воду, испытай себя!
— Так себе предложение, незнакомец.
Накормил бы сперва, напоил, да в баньке попарил! Или хоть
представился!
— Зачем тебе моё имя? Можешь
называть меня По, так короче.
— Не Эдгар Аллан, часом? Ладно, это
шутка, не бери в голову. Меня зовут... Саш.
— Зачем мне твоё имя? — пожал
плечами проводник всё так же меланхолично. — Возможно, ты и до
вечера не доживешь, или доживешь, но калекой, или добудешь крокоты
и пойдешь дальше, или...
— Давай остановимся в этой цепочке
предположений, ладно?! Иначе точно не доживу! Где там искать этих
ваших... и зачем оно мне надо?!
— Крокоты — источник сытости и
счастья, — тут По вдруг сунул руку под набедренную повязку и взялся
там шарить. Заинтриговал, окончательно! Вытащил, наконец, узелок,
развязал, продемонстрировал бурый, сморщенный клубень, вроде гнилой
картофелины:
— Вот! Если искать хорошо и много
находить, то будешь иметь по крокоту для себя тоже, каждый день, а
если откусывать по маленькому кусочку, то этого хватит на...
на...
Он задумался с такой сладостной
улыбкой, что мне стало нехорошо. Напомнил нарика, рассуждающего про
героин — не удивлюсь, если так оно и есть. С поправкой на здешние
реалии.
— Слушай, По Эдгар Аллан! Не знаю,
где именно ты эту штуку у себя нашел, но я там рыться точно не
буду! Еще варианты есть?
Абориген засмеялся — от души, с
надсадным кашлем и кряканьем. Через пару минут — через две саты,
по-местному — я уже стоял по пояс в воде и пытался что-то нащупать
ногой. Мокасины висели на шее, связанные кожаными шнурками: крокот
через обувь не почувствуешь, капризная штука.
— Ты не бойся, твари здесь не
водятся, их земля не пускает, — туманно заверил меня По и уселся
наблюдать. Достал опять свой узелок, неизвестно откуда, куснул
бурый клубень — тьфу! Из селения подтянулись женщины и дети,
устроились наблюдать тоже. Давно не видели гостей, или сейчас
что-то важное происходит? Дети грязные, женщины сплошь изможденные,
с отвисшей голой грудью, совсем не возбуждающие — при этом все
поголовно улыбаются. Крокотов объелись?
— Помогай, не дрыхни, — сказал я
орлу-татухе, но он и сейчас не отреагировал. Вид в противоположную
сторону оказался приятней, чем берег, чем По и даже чем женщины:
просто плес, расцвеченный солнцем. Тут и там по пояс в воде бродят
люди, никто их не жрет, не преследует, не вздымает воду бурунами.
Идиллия, прямо таки. Грунт под ногами напоминает песок, ступни в
него не проваливаются. Сделал шаг, другой, третий, под подошвой,
вдруг, обозначилось шевеление — и тут же ногу дернуло
электроразрядом.