Луч света облизал бугристые
стены и скользнул вперед, разрезая тьму. Примерно в ста метрах
отсюда нора сужалась, плавно уходя вверх. Похоже, там еще один
вход, не такой глубокий.
Не успела Лиса сделать и
десятка шагов, как споткнулась обо что-то твердое. В руке вспыхнула
огненная сфера, готовясь защитить хозяйку. Но когда пламя осветило
округу…
Это не зверь. Это
человек.
Лиса осторожно тронула его
ногой – не шелохнулся. Еще один мертвец, как тот, в пещере.
Присев на корточки, она перевернула покойника на спину. Одет в
грязный камуфляж, к которому прилипли листья, из плеча торчал шип
размером с ладонь, больше походивший на жало. К радости Лисы лицо
мертвеца прятало забрало шлема – пустых помутневших глаз
видеть не хотелось. Месяц назад она бы даже не подумала шарить по
карманам покойника, но сейчас это вопрос выживания. В разгрузочном
жилете могли остаться боеприпасы и медикаменты.
Поборов отвращение, Лиса
хлопала по подсумкам разгрузочного жилета, как вдруг поняла, что
покойник дышит. Неужели показалось? Она положила ладонь ему на
грудь, та едва ощутимо вздымалась; слышалось тихое, свистящее
дыхание. Живой.
Лиса таращилась на незнакомца,
как на призрак. Что с ним делать? До посадочной площадки недалеко,
можно дождаться рассвета и поискать помощь. А если следующий
корабль появится нескоро? А если этот человек до утра не доживет?
Вопросы роились в голове, мысли путались. Какая-то неведомая,
злобная часть подсознания шептала: «Зачем тебе балласт? Брось его,
иди куда шла. Спасайся». Ошарашенная собственными выводами, Лиса
тут же отпиралась: чем тогда я лучше чудовищ, которые прячутся во
тьме? Разве не сострадание делает человека человеком?
Отогнав темные мысли, она
сняла с ремня незнакомца ножны. Тактический нож оказался увесистым;
с черным матовым клинком, расчерченным мелкими царапинами.
Нужно вытащить жало и обработать рану, чтобы не загноилась –
это меньшее, что она может сделать сейчас.
Лиса стянула с раненого шлем.
Под ним оказался молодой темноволосый мужчина с прилично отросшей
щетиной на исцарапанном лице, левую скулу пересекал грубый шрам.
Лиса потрогала лоб раненого – горячий, будто раскаленная
сковорода. Неизвестно сколько он тут пролежал, по всем правилам он
давно должен быть мертв. Тем не менее, желание жить оказалось куда
сильнее приговора Арияны.