– Ничего не меняется.
Такой чопорный. Даже говорить всегда старается с английским акцентом. Я закатила глаза.
– Так… зачем ты позвонил?
– Мы обещали сегодня встретиться в парке, ты помнишь?
– Конечно, помню! – слащаво пропела я. Нет, я не помнила. – Во сколько?
– В четыре, как и договаривались, – кажется, голос Джейкоба стал недовольным. – Холли все время говорит об этой встрече.
Чувство вины жестоко наступило на меня, раздавив под своей грязной пятой. Я испортила восьмой день рождения племянницы, устроив грандиозный скандал с братом и уйдя, победоносно хлопнув дверью – естественно, все это произошло на глазах у его жены, Великолепной Шерил. После этого ни Джейкоб, ни Холли (чувствую, без влияния мамаши тут не обошлось) не звонили, а я делала вид, что так и надо. Но племяшка – единственный свет в оконце для меня, поэтому я впервые в жизни собиралась извиниться. Сегодня. Именно тогда, когда хотела весь день есть сладкое и смотреть телевизор.
– Она любит тебя, – со вздохом произнёс Джейк, – правда, не знаю, за что. Увидимся, Оливия.
– До встречи, Джейкоб.
Я еще с минуту таращилась в немой экран телевизора, отчаянно желая, чтобы он засосал меня внутрь, к горячим просторам Аризоны, но возвращаться в реальность требовал долг. Поэтому пришлось шлепать к шкафу: на встречу с братом нужно что-то максимально закрытое, женственное, элегантное. Желательно без пятен. Я выудила плечики с черным кашемировым джемпером, придирчиво осмотрела вещицу. Катышки.
К трём часам я, наконец-то, была готова. В отражении жалко сгорбилась девица, облачённая в неудобные для неё вещи, с причёской, которая ей совершенно не шла… но так надо. Это особенный ритуал, когда бабочка должна сложить свои потёртые крылья и снова стать куколкой, ритуал, без которого мой брат и дальше сможет свистеть в уши своей семье о том, какая распутная у него сестра.
Я вышла из квартиры, заперла её и пару раз подергала за ручку. Заходя в лифт, нервно заправила выбившийся волосок за ухо (уже почти неряха по меркам Джейкоба!) и взглянула на парочку, стоявшую в тесном помещении. Я не знала их имён и фамилий, да и ладно – мы только вежливо-неловко улыбнулись друг другу. Мужчина казался уставшим и совершенно невыспавшимся, но вот его жена… Буквально все в ней испускало сияние – и пепельного цвета волосы, заплетенные в косу, и лучистые, добрые глаза, и нежные руки с ногтями под ноль, а под тонким витым пояском под грудью топорщился аккуратный животик. Я почти забыла, как дышать. Там, внутри, маленький человек. Копия этих мужчины и женщины, плод их любви. Такой же была Холли, да и я когда-то. Внезапно я ощутила, как меня захлестывают чёрные волны депрессии. Лифт звякнул, вспыхнула единица над дверью. Я пропустила парочку вперёд, и девушка, нежно улыбнувшись, склонила голову в качестве благодарности. Глядя, как муж аккуратно ведёт её под руку, я почувствовала горечь во рту. У меня такого никогда не будет.