Малышка некоторое время недоверчиво смотрела ратнику в глаза, а затем, наклонив голову, пробурчала:
— Я не помню…
— Как не помнишь?
— Не помню, — растеряно пожала плечами Таяна.
Озадачено нахмурившись, Евсей безмолвно разглядывал необычную находку: чумазую девчонку лет десяти-одиннадцати. Видать, оголодала. Худющая, одни васильковые глазища на лице остались. Всклокоченные, выпачканные в грязи и крови русые волосы собраны в косичку с вплетённой в неё голубой шёлковой лентой. Одета в простую крестьянскую рубаху, но сарафан добротный и расшит разноцветным бисером. На ногах сапожки из мягкой кожи. «Похоже, родители не бедствуют, раз дочери такую обувку справили, и, наверное, она любимица в семье», — размышлял Евсей, а вслух поинтересовался:
— Запамятовала, как в лесу оказалась? А из каких мест — хотя бы помнишь? Кто -родители-то твои?
— Не помню, — ещё ниже опустила голову девчушка.
— Забыла, чья ты? — вскинул брови парень.
Она снова покачала головой:
— Ничего не помню. Проснулась утром в лесу, а как попала сюда, не ведаю.
— Так к кому ж мне везти тебя? Как родителей сыскать? — растеряно проговорил он. — Отец с матушкой, поди, уж все глаза проглядели… Ещё бы, такую красавицу потерять, — желая взбодрить ребёнка, по-молодецки подмигнул Евсей. — Попробуй припомнить.
Девочка отчаянно замотала головой:
— Нет. Я пробовала, голова начинает болеть, и душа дрожит.
— Это как?
— Страшно делается, — призналась она и, пристально взглянув в глаза парня, шёпотом добавила: — Очень страшно.
— Но имя-то своё вспомнила…
— А оно у меня на пояске вышито, — оживилась девочка и показала пояс.
Евсей посмотрел, – и правда,: на пояске искусно вышитое имя.
— Так ты грамоте обучена?
— Наверное, раз прочитать сумела.
— Да, в самом деле. Тайна — ты, а не девка, — хмыкнул парень. — Ну что ж, пойдём. Коли ты никого не помнишь, тебя-то саму наверняка не забыли и признают. Поспрошаем в окрестных деревнях, не терял ли кто девчонку. Глядишь, отыщутся родичи твои, — ободряюще улыбнулся Евсей и протянул руку.
Насторожено косясь, Таяна всё же протянула ладошку. Ратник помог девочке подняться и подвёл к коню:
— На лошади ездить умеешь?
— Умею.
— Помнишь?
— Нет, знаю, — взглянула она огромными глазищами.
Евсей усмехнулся и, усадив девочку на коня, сам вскочил в седло. Одной рукой придерживая чумазую находку, воин тронул поводья, и гнедой жеребец зашагал по лесу. Оказавшись в объятиях парня, Таяна прижалась щекой к прохладным пластинам бехтереца и облегчённо вздохнула. Руки Евсея неожиданно успокоили бедолагу. Они напоминали ей руки другого мужчины, её отца: такие же сильные и ласковые, и девочке казалось, что новый знакомец может защитить её от всех напастей. Немного помолчав, Евсей спросил: