И мины до сих пор представляли опасность для судоходства. Были
отмечены районы, куда лучше не соваться.
Когда «урожай» был так себе – жить команде было проще. Но когда
фартило, и им удавалось не метать свой невод вслепую, а накрыть
плотный косяк в движении, то вроде бы надо радоваться, но Младший
огорчался. Потому что знал, что придется пахать вдвое больше. Соли
на корабле было завались.
В один из таких дней они, как обычно, доставляли рыбу с палубы
вниз, иногда пытаясь скоротать время тяжелой работы разговором.
– На юге рыбы больше, – рассказывал Скаро, гартая селёдку к
желобу, по которому она скользила вниз, в цех. – Но главное другое.
Знаешь, что?
Младший не знал.
– Бабы не закутываются в пять слоев, как капуста. Если там не
исповедуют самую мирную религию, конечно. Туда не хочу. Я хочу в
католическую страну. На юге. С пляжами и пальмами. В Южную
Америку…
С палубы вдруг стали доноситься возбуждённые возгласы. Им как
раз надо было подниматься за новой партией улова. Младший не сразу
понял, что случилось, но, проследив за рукой Скаро, различил справа
по курсу движение в воде. В первую секунду Александр сдуру подумал,
что это подводная лодка.
– Whale! – заорал кто-то по-английски. – Fucking Whale!!
– Hval! – подхватили несколько голосов по-норвежски.
- Кит! Кит! – закричал Эдик, мелкий шкет из другой бригады. –
Зырьте! Китяра!
– Да не орите вы, – подошел Борис Николаевич. – Ну, кит, и что?
За работу, пока Кнут не видит. Он вам устроит кита… Пасть порвет,
как кашалотам.
Скаро прикрыл ладонью глаза от солнца и еще раз всмотрелся.
– Хорош зверь. Пусть живет. Здорово, что мы их не ловим. В одном
краю, где я перегонял лошадей, китами называют котов…
– А котами китов?
– Да нет же… Тьфу, зараза! – Скаро краем глаза заметил
корабельного кота Рыжика и отпихнул наглую бестию ногой.
Котам доставались объедки или мелкая рыбешка, но этот нацелился
на самую хорошую рыбину в куче. Кот отлетел к фальшборту, и хоть бы
что. Затаился и стал ждать. Был он здоровенный, Младший таких в
жизни не видел. Норги звали его Локи.
– Гляди! Гляди! – румын указал на серую массу, двигавшуюся вдали
неглубоко под водой, так что лишь небольшие участки её иногда
показывались сверху.
Младший вздохнул. Жаль, нет бинокля.
Но вот кто-то сунул ему старый потертый оптический прибор. Это
оказалась подзорная труба. Или старый прицел или другой окуляр,
оторванный от какого-то прибора.