– Да вот сам хочу выяснить.
– Загуляла Глашка, – авторитетно хлопнула ладонью по столу Марфа
Абзякина, авторитетная работница почты. Женщине было за сорок, она
пережила трёх мужей и всё про всех знала. – Не в первый раз, с
Покрова, считай, держалась, но своё природа взяла. Ох и слаба она
по мужской части, как нагуляется, объявится.
Остальные с интересом прислушивались, видно было, что в версию
Абзякиной они хотят верить больше, чем в то, что с их коллегой
что-то случилось.
– Вон, Зойка знает. Зойка, где твоя подруженция гулящая?
Зоя Липкина заявила, что тоже не знает, где Глаша, но с Марфой
согласна, есть за её подругой такой грешок, хотя с тех пор, как она
с видным мужчиной из таможни связалась, вроде за ум взялась. Сам
факт пропажи сотрудницы почтамта отошёл на второй план, все дружно
начали обсуждать её моральные качества, Травин решил, что в этом он
им не помощник.
– Забегу к следователю, потом домой – отлежусь, – сказал он
Семёну. – А вам на разговоры даю десять минут, потом – за работу. И
если жирное пятно опять в журнале поставишь, деньги подписчику
возместишь.
Небольшие города удобны тем, что все солидные учреждения
располагаются друг от друга в нескольких шагах. Выйдя из почтамта,
Травин за две минуты дошёл до здания бывшего дворянского собрания,
которое теперь занимал окрсуд, и выяснил, что следователь находится
на очень важном и особо ответственном задании, а потому принять
посетителя не может.
– Не положено, – заявил служащий суда, старичок с козлиной
бородкой и тонким горбатым носом, сидящий за конторкой при входе. –
Это каждый начнёт от дела отрывать, а тут события государственной
важности. Вы, гражданин, запишитесь, а потом являйтесь в
назначенное время.
Травин спорить не стал, остался стоять, глядя на конторского
сверху вниз. Служащий сначала уткнулся в бумаги, потом занервничал,
украдкой бросал на Сергея тревожные взгляды, а когда тот осторожно
опустил кулак на стол, сдался.
– Обедает Матюшин.
– Я подожду, – Сергей уселся на край стола. – У меня времени
много.
Массивная, царских времён мебель угрожающе заскрипела. Мимо
проходили другие судебные работники, на отчаянные взгляды
конторщика они не реагировали, Травину показалось, что служащие
специально отворачиваются, а если и поглядывают на них, то со
злорадством, искоса и по возможности незаметно. Милиционер,
дежурящий у входа, вышел на улицу, и обратно возвращаться не
спешил. Служащего хватило на полторы минуты.