Сам Эртебран в это время раз на десятый просматривал подшивку тех документов, что были доставлены Марвенсеном – с контрольными, с разными тестами, с проверочными работами, в том числе – экзаменационными, и в который раз констатировал, что Верона не преувеличивала, говоря, что по уровню знаний давно превзошла первокурсников. «Умница, – думал Лээст. – Здесь не только способности. Здесь ещё трудолюбие. Здесь ещё столько старания…»
Режина прошла в свою спальню – небольшую, скудно обставленную, приблизилась к койке, села и опять принялась рассматривать изничтоженную фотографию, но в какой-то момент прошептала: «Господи, что я делаю? Это же просто безумие…» – вернула флакон на место, а обрывки так и оставила – на тумбочке, в свете лампочки.
* * *
Разложив на столе колоду, Верона внезапно почувствовала пробежавшую дрожь по коже и лёгкое оцепенение – как было в случае с Рейвертом. Следом в её сознании возникла не информация, а фраза извне – одиночная: «Малышка, прости, пожалуйста, но меня не вполне устраивает, что ты намерена пользоваться этим подарком Таерда».
– Джон? – спросила Верона.
– Да вроде бы больше некому.
– Джон?! Это – вы?!
– А кто же?
Верона – дрожа, бледнея – обернулась – в надежде увидеть его, но никого не увидела – ни на самой веранде, ни на тропинке – узкой, освещённой гирляндой фонариков. Перед её глазами – вместо ночного сада и неба с далёкими звёздами, предстал вдруг маяк с картины – на белой скале, над волнами, под грозовыми всплесками. В голове её промелькнуло: «Это несложная травма. Сядь на пол и сконцентрируйся…» – тот эпизод – давнишний, положивший начало общению, мало чем объяснимому, но для неё приобретшему статус огромной значимости.
– «Бресвиарский маяк»… О боже… Это вы со мной разговаривали…
– Да, – подтвердил он. – Конечно же.
Верона схватилась за голову:
– Какая я дура, господи! Как же я не догадывалась?!
– Только по той причине, что сам я был против этого.
– Почему? – прошептала Верона.
– Я объясню когда-нибудь.
– А сейчас вы уже не против?
– Сейчас я против единственного. Не гадай на отца, пожалуйста. Этим ты мало что выяснишь.
– А как я могу иначе?
– Сперва доберись до Дублина, а дальше уже подумаем.
С минуту тянулось молчание. Наконец Верона спросила – теперь уже не бледнея, а, напротив, краснея – пятнами: