Что потом?
Мысли плывут.
- Вот, хорошо. Пей. Я понятия не имею, когда он очнется и
очнется ли вовсе! – раздражение в этом голосе выплескивается алым
цветом.
И Миха знает эту женщину.
Миара.
Та, другая жизнь, запомнилась куда лучше прежней. И кажется
более настоящей, что ли, хотя быть того не может, потому что не
существует иных миров. Разве что в фантазиях.
У него вот фантазия.
Перепил, что ли? Или решили курнуть? У Димки косячки бывали. Он
не особо скрывал, хотя и не настаивал. Нет. Другое. Миха к этой
дряни принципиально не притрагивался. Пить – это одно. Все пьют. А
вот себя травить ни за что, ни про что, то нет.
Это без него.
- Да, я виновата! Но я ведь ничего дурного не хотела! Я бы… я бы
о нем заботилась! А он обо мне.
- И вы бы жили долго и счастливо.
И этот голос знаком.
Все-таки странные у него, у Михи, фантазии. Извращенные где-то
даже. А ведь особо фэнтезятиной он не увлекался. Так, иногда
почитывал от безделья.
Маму все-таки жаль.
Переживает.
Баня. Надо сосредоточиться. Речка. Потом опять баня. И водка.
Много. Танцы. Ночь наступает. Врубается музон. Шашлык почти доели,
да и остальное тоже. Из закуси остался хлеб и карамельки. Но кого и
когда это останавливало.
Он нажрался.
И Ленка тоже. Точно. Они с девчонками сперва вино пили, потом
ликер, а потом уже и на водку перешли. Она начала снова про
свадьбу.
Про будущее.
А Миха пошутил неудачно. Как? Хрен его знает. Не вспомнишь.
Главное, что она опять обиделась и разрыдалась. Обозвала
козлом.
Убежала.
А он тоже сперва обиделся. И от обиды еще выпил. Почему-то стало
совсем муторно. Невыносимо даже. Он и ушел, чтобы не видеть
укоризненных взглядов Ленкиных подружек, которые тоже думали, что
Миха – козел. И музон стал раздражать. И все-то вокруг.
Он ушел.
Точно.
Куда?
К реке. К этой вот узкой темной речушке, что пробиралась через
поле. А потом…
Голова заболела.
- Ты понимаешь, если он умрет, то и мы тоже? Не знаю, что она
сделала, но теперь ты связана с ним, Миара. А я с тобой.
- Поверь, я это не просто понимаю. Я это чувствую, дорогой
брат.
Стерва.
Все бабы стервы, особенно красивые. Чем красивей, тем
стервозней. Димка это тоже постоянно повторял. А Миха его высмеивал
еще.
Сосредоточиться.
Он уже близко. Он чует, что еще немного и поймет, что же
случилось. Вспомнил же, как его зовут, и остальное тоже
вспомнит.