Я даже бриться бросил месяца полтора назад – настолько было
неприятно смотреть на свое лицо в зеркале. Стоявшие на полу ноги
были обычными, нормальными мужскими ногами, жилистыми, крепкими,
покрытыми небольшим количеством волосни, грязные и загорелые. А вот
волосы на ногах были темными. Если учесть, что я природный
блондин…
Я просто не понимал, что я сейчас должен думать. Все в том же
состоянии полуступора я посмотрел на руки. Такие могли принадлежать
молодому парню – гладкая загорелая кожа, крепкие кисти. Несколько
раз сжал-разжал кулаки, тупо наблюдая, как от усилий немного
вздуваются вены.
Покрутил головой, оглядывая комнату и подсознательно ожидая, что
в воздухе возникнут надписи. Ну, как это всегда бывает в книгах,
когда герой попадает внутрь компьютерной игры. Если это виртуальный
мир и я вступил в игру, то совсем скоро я узнаю условия и смогу
набирать очки силы, храбрости, меткости, ну и так далее.
Очевидно, состояние ступора мешало мне здраво мыслить, потому
что я все сидел и ждал надписей, а они так и не появились.
Зато появилась крепкая пожилая женщина в очень странной одежде.
Бесформенное платье-хламида из какой-то грубой ткани, похожей на
мешковину или рогожку, большой белый передник и потрескавшиеся от
старости туфли, больше смахивающие на калоши. Щедро сдобренные
сединой волосы убраны в какую-то странную нашлепку на голове. Это
была та самая женщина, которая протирала мне лицо тряпкой и поила
бульоном.
-- Очнулся, сынок?
Я попытался кивнуть в ответ, и голова взорвалась резкой болью.
Машинально поднял руку и вновь нащупал над левым ухом огромную
шишку и рассеченную кожу. Женщина, с мягким сочувствием глядя на
меня, спросила:
-- Болит? Может все же лекаря позовем?
Я молчал, совершенно не понимая, что ей ответить, кто она такая
и как я здесь оказался. А главное, я не понимал, откуда у меня
чужое тело. Может быть, поэтому предложение женщины меня испугало –
придет еще один человек, этот самый лекарь и начнет задавать
вопросы. А что я ему смогу сказать?
Однако трясти головой я больше не рискнул и пока судорожно
соображал, что и как сказать, мое тело, почти самостоятельно,
ответило женщине:
-- Да ну его к Трогу, твоего лекаря.
Женщина вздохнула, непонятно лишь – с облегчением или с
огорчением. Положив на стол какой-то сверток, принесенный с собой,
она чуть укоризненно заговорила: