Поглощение плода, преображение Кагуи и многочисленные
поклоняющиеся ей люди, она же с младенцем на руках — все это
отображено на фоне дерева в следующих частях рисунка. А вот дальше
дерево пропадает, и появляется странное одноглазое существо,
напоминающее, скорее, один стержневой корень с десятью
ответвлениями, словно перевернутое растение. И против него
сражается человек в плаще с десятью томоэ на спине и с посохом в
руках — появление Джуби и сражение с ним Хагоромо. Не все
подробности давно минувших лет запечатлены в деталях, но зато
нагляднее, чем лаконичный пересказ событий от Хагоромо на плите в
святилище Нака. И, для того чтобы рассмотреть эти картины, не нужно
иметь додзюцу.
Не уверен, кто и когда создал этот ценный исторический артефакт.
Сальма говорит, что те руины, в которых он был обнаружен, некогда
были одним из городов старой империи, который должен был прийти в
запустение около восьмисот-девятисот лет назад. Значит, не
исключено, что художник лично был свидетелем многих изображенных им
событий или был знаком с теми, кто наблюдал за возвышением и
падением Кагуи.
— Вижу, ты доволен подарком, — удовлетворенная моей реакцией на
картину, произнесла Сальма.
— Приятно видеть еще одно подтверждение не только предреченным
собою событиям, но и тому, что казалось давно забытым. Раз
несколько несвязанных источников указывают на одни и те же факты,
значит, они и в самом деле имели место, а моя память о них не
ложна.
— Память? Хочешь сказать, что знаешь, что здесь изображено? —
полюбопытствовала королева. — Мои люди случайно нашли древнюю
диковинку, и я решила подарить тебе ее на день рождения, просто
потому что знала твою любовь к подобному. Но не ожидала, что
настолько угадаю с подарком.
— Спасибо, — кивнув, ответил я королеве. — Да, картины выглядят
знакомо. Это события тысячелетней примерно давности. Знаешь легенду
об Усаги но Мегами?
— Гм… — Сальма мило нахмурилась, пытаясь вспомнить не самые
распространенные даже на востоке, не то что на западе, легенды. —
Кажется, в Летописи минувших лет что-то было о Заячьей
богине...
— Ее звали Кагуя, — пальцем указал я на изображенную на картине
фигуру женщины, окруженную исходящими от ее лучами,
символизирующими то ли силу, то ли Муген Цукиёми. —
Считалось, что она - прародительница всякой чакры на земле. Съев
плод с Божественного древа, она обрела несравненное могущество и
остановила войны на земле. У нее родился сын, — мой палец скользнул
к следующему изображению, на котором были запечатлены мать и
младенец, — Рикудо Сеннин. Сама Кагуя погибла, когда Божественное
древо пожелало вернуть чакру себе и превратилось в десятихвостого
монстра, но Рикудо его остановил.