— Да, у нас эти сказки отличались, но звучит знакомо.
— Чем отличались? — полюбопытствовал я.
— Чакра. Ее прародительницей она быть не могла, потому что
Рюмьяку - основа мира, драконьи жилы были до появления Усаги но
Мегами.
— Не исключаю, что так и есть, — не стал отрицать я. — Легенда
слишком уж полна неточностей. Например, у Кагуи было как минимум
два сына. А Узумаки приписывают ей наличие еще и дочери, а то и не
одной. Любопытно, что и сам Хагоромо в оставленных им лично записях
не упоминает ни сестру, ни даже своего брата-близнеца. Так что
сведения о делах былых слишком обрывчаты и искажены.
Думается мне, что в ту пору многим казалось бессмысленным вести
хронику. Ниншу Рикудо было в расцвете, знание распространялось без
преград. Наверное, многие непосредственно знавшие Хагоромо жили в
ожидании скорого счастливого царства всеобщего блаженства. Но их
Мессия ушел, а его сыновья и последующие потомки утонули в пучине
братоубийственной войны. Диво, что вообще хоть какие-то легенды
сохранились. И то в немалой степени оттого, что сам Рикудо решил
оставить завещание потомкам. Впрочем, и оно насколько
монументальное и нерушимое, настолько же сложно читаемое.
— Может, легенды и не точны, но кое в чем можно не сомневаться,
— Сальма подошла ближе к картине, к ее части, повествующей о
событиях, предшествующих появлению Кагуи. — Есть у людей чакра или
ее нет, но воевать они не перестанут никогда.
Я тоже посмотрел на изображение двух противоборствующих армий и
пожал плечами.
— Странно ожидать иного. Жизнь — это эволюция, а эволюция —
вечная борьба. Отбору подвержена не только биологическая часть
живых существ, но и социальная. Поэтому пока мир жив, настоящего
мира в нем не будет никогда.
— Но мы попробуем его создать? — обернулась ко мне Сальма. — Ты
обещал мне.
Я с интересом посмотрел в глаза требовательно глядящей на меня
королеве.
— Сейчас ты напоминаешь Кагую, — попытался уклониться я от
ответа, — которая считала землю своими угодьями и пожелала
запретить в них всякое кровопролитие.
— Мир, скованный железом, кровью и любовью. Ты обещал, —
настойчиво повторила Сальма.
— Сковать народ законом и железом оружия, за ним стоящим, можно.
Связать врагов узами крови и породнить их тоже, хоть для этого уже
требуется моральное усилие. Но с любовью сложнее. У Рикудо это не
получилось, — я вновь пожал плечами и улыбнулся. — Я пока
пытаюсь.