— О, так Платон Алексеевич заезжает к
вам? В этом случае, лучше подумайте, как спасти черного «короля», -
заметила Лидия Гавриловна, и, то ли Кошкину показалось, то ли она и
впрямь подмигнула ему.
Но потом, наконец, смирила свое
любопытство и устроилась на софе, в зоне для посетителей справа от
письменного стола. Как бы там ни было, волнение Кошкина спало.
Нарочно, что ли, она повела себя столь беспардонно? Распорядившись
о чае, Кошкин куда менее напряженным вернулся в кабинет и сел в
кресло напротив. Спросил:
— О чем же вы хотели поговорить?
Он не сомневался, что последует некая
деликатная просьба – однако, взгляд Лидии Гавриловны потеплел, и
она просто сказала:
— О вас. Я наслышана о вышей ссылке в
Екатеринбург, о ранении… обо всей этой ситуации со Светланой
Дмитриевной.
Со Светланой Дмитриевной его гостья
едва ли была знакома – и все же Кошкин был благодарен ей уже за то,
что она называет ее по имени, а не «той женщиной» - с холодком в
голосе и явным осуждением, как все прочие и даже его мать.
— Если я, или мой супруг сможем
чем-то помочь, чтобы разрешить эту ситуацию, - с пылом продолжала
Лидия Гавриловна, - вам стоит лишь сказать. И, разумеется, мы
всегда рады принять вас со Светланой Дмитриевной в нашем доме. У
Андрюши, моего сына, на будущей неделе именины: надеюсь, вы окажете
нам часть.
— Сколько ему?
— Будет пять.
Лидия Гавриловна, поискав в ридикюле,
тотчас предъявила семейную фотокарточку. Не слишком приветливый на
вид, как всегда, ее супруг, Евгений Иванович, девчушка лети восьми,
отчаянно похожая на Лидию Гавриловну, и мальчуган с бескозыркой в
черных буйных кудрях и открытым живым взглядом. Кошкин невольно
улыбнулся.
— Я имела неосторожность рассказать
Андрюше, что вы служите в полиции, и теперь он о вас только и
говорит. Уверен, что у вас чрезвычайно интересная служба!
— О да, - скептически отозвался
Кошкин. Помрачнел еще больше, когда понял, что придется сказать: -
я буду рад поздравить вашего сына, однако не думаю, что сумею
сделать это лично. Светлана Дмитриевна никуда не выезжает. По
крайней мере, пока не будет оформлен ее развод.
Помрачнела и Лидия Гавриловна. Но
твердо выразила надежду, что Светлана Дмитриевна передумает. Кошкин
поблагодарил – и сказал уже искренне:
— Я бы не хотел подставлять вашу
семью под удар. Вы и так много для меня сделали: я знаю о ваших
письмах к Платону Алексеевичу, о просьбах вызволить меня из
Екатеринбурга. Он рассказывал, вы писали ему даже из Парижа.