Впереди заметил свою группу. Парни уже расстелили фанеру,
разминались и настраивали музыку. Разглядел Настю, на какой-то
своей волне пританцовывающую с закрытыми глазами.
Отбросил мысль бежать к ним, чтобы не втягивать в разборки, и
резко свернул в переулок. А оттуда в следующий, перебежал улочку,
юркнул в узкий проход, перескочил через школьный забор, стараясь
оторваться.
Но погоня только расширялась. Как снежный ком, орда обрастала
все новыми участниками. Какой-то дрищ цепанул меня метлой и тут же
в плечо прилетел кончик лома. Спину словно током прошибло,
заскрипел порванный пуховик, но удар только прибавил мне
скорости.
Под визг тормозов и истошный гудок клаксона выскочил на
Гоголевский бульвар, растолкал стоящих на светофоре прохожих и
налетел на чей-то капот. Отмахнулся, что цел, и побежал в сторону
Арбатской. Добежал до Знаменки, но повернуть не смог — там уже
встречали ордынцы, оттеснив меня вниз в сторону Большого Каменного
моста. И, как назло, ни одного мента, одна машина гайцов и те
смотрят в другую сторону. А сзади уже опять слышны крики воинства
Бахрама.
Сориентировавшись, я побежал по Знаменке, планируя разогнаться
по прямой до Моховой, а потом до библиотеки со входами сразу в три
метро, где был шанс потеряться в толпе, да умчать на поезде.
Я уже несся мимо Дома Пашкова, оббежав по газону вещавшего
экскурсовода и стайку туристов, как меня сбили с ног. Мелкий
гаденыш хоть и пыхтел, обливаясь потом, но догнал, метнув мне в
спину черенок от лопаты. Я покатился кубарем, налетел на ограждение
и впечатался лбом в фонарный столб.
Черт, больно же! Кепка частично смягчила удар, но все равно в
глазах брызнули искры, а сквозь гул в ушах послышался испуганный
вопль женщины-экскурсовода, вроде даже свисток и кряканье мигалки.
Я попытался проморгаться, глядя на старую громадину архитектурного
памятника, но колонны устроили хоровод то растягиваясь, то шатаясь.
А с крыши здания в нашу сторону неслась странная черная туча.
Какая-то сердобольная женщина пробовала меня поднять, спрашивая
по-английски, все ли у меня в порядке. А я не мог отвести взгляд от
летящих по воздуху темных искрящихся комочков. Неужели сотрясение и
это первые глюки? Или это всего лишь птицы или насекомые, а
воображение рисует не пойми какую хрень? Внутри все вопило об
опасности. На границе зрения мялся Бахрам, не решаясь устраивать
разборки в толпе, но страшно было не из-за него.