– Похоже, ты недоволен, – задумчиво комментирует Игнат.
– Не может быть, Шерлок! – огрызаюсь в ответ, и теперь уже у Принца с Даном брови на лоб лезут. – Ты и без всяких эмоций вечно недоволен – от меня-то ты чего хочешь?
– Ты сейчас говоришь в точности, как он, – тычет последний пальцем в сторону Игната.
Его рука успевает исчезнуть до того, как Игнат тянется к ней с очевидным намерением сломать ему палец.
– Вот сидит в людях дерьмо, а они ошибочно думают, что это характер, – ворчит Принц; на мой вопросительный взгляд только отмахивается. – Да я про Всадников.
– Молись, чтоб они тебя не слушали сейчас, – откидывается Дан на спинку сиденья. – Я не хочу потом выглядеть так же безумно, как он.
Теперь уже я подавляю в себе желание свернуть брату шею.
– Ты уже побывал в Аду, но не похоже, чтобы тебе это помогло, – мрачнею в ответ и отворачиваюсь.
Принц наконец-то заводит проклятый двигатель, и машина плавно вливается в общий поток. До самого дома мы больше не произносим ни слова, и всё, что крутится в моей голове – это мысль о том, что делать. Во-первых, я решаю, что с этой самой секунды никому ничего не должен – раз уж у меня теперь есть чувства; и если Смерть думает, что таким наказанием он сломает меня, то придётся его разочаровать: если он чего и добился своей выходкой, так только того, что я теперь стану не только разочарованием в его глазах, но ещё и упрямым и непокорным сукиным сыном.
Боюсь, его наказание возымело не тот эффект, на который он надеялся.
Ну и, конечно, я не мог не думать о девчонке.
Должен ли я избегать её? На все сто процентов.
Буду ли? Хрена с два.
Итог? Я по уши в дерьме.
Но теперь, кажется, это ощущение становится для меня нормой.
Дома, забросив сумки с учебниками прямо в пороге, зову Игната в подвал; брат довольно хмыкает и молчаливо топает следом, пока Принц и Дан озадаченно переглядываются на ходу.
– Это что, теперь каждый вечер будет таким? – хмурится Принц.
– Надеюсь, что и ночи тоже, – фыркает Игнат, стаскивая толстовку.
Усмехаюсь, следуя его примеру, и становлюсь в стойку; последний раз мы дрались в тот самый день, десять лет назад, когда я по вине брата въехал в столб. Причин с того момента Игнат давал мне предостаточно, но у меня хватало мозгов не идти у него на поводу, усмиряя брата другими способами. Хотя максимально выпустить накопившееся внутри раздражение у него получалось только так – пытаясь впечатать свои кулаки в моё лицо.