Воюющие в Европе католики и протестанты, оказавшись в России, в
одном строю бились против «русских варваров». Те, кто полагал, что
московитов нужно душить как можно больше, и считающие, что их нужно
душить слегка, едины были в одном - московитов нужно душить!
Разведку иезуитов и католические польские хоругви на поле боя
успешно дополняла лютеранская пехота. Первой сотней копейщиков
Лжедмитрия командовал уже упомянутый француз-гугенот Яков (Жак)
Маржерет. Вторую сотню «алебардников» возглавил лифляндец из
Курляндии Матвей Кнутсон, третью — шотландец Альберт Вандтман.
Информационная кампания удалась на славу. Туземная элита
дрогнула и поплыла, променяв собственное первородство на
европейскую чечевичную похлебку. Эффект от обработки боярских
мозгов оказался стойким и долгоиграющим. Единожды обжегшись на
Лжедмитрии первом, московские элитарии плакали, кололись, но упорно
карабкались с голым задом на ту же колючую ёлку. В Тушинский лагерь
ко второму самозванцу по первому свистку “отъехала” большая часть
царской элиты, пригретая Рюриковичами-Годуновыми-Шуйскими,
откормленная, одаренная местами и чинами, обалдевшая от чувства
собственной значимости.
Первыми к “цивилизованным европейцам” перебежали стольник
последнего царя князь Алексей Юрьевич Сицкий и обласканный
Годуновым Дмитрий Мамстрюкович Черкасский, за ними последовали
боярин и воевода Ивана Грозного - Дмитрий Тимофеевич и Юрий Никитич
Трубецкие. Бежали в Тушино и сами Рюриковичи - двое князей
Засекиных. Компанию им составил князь Василий Рубец-Мосальский -
уникальный человек, предавший всех, кому присягал. За неполные пять
лет - восемь присяг и столько же предательств. Однако ж, он при
этом умудрился умереть не на плахе, а в собственной постели,
получив от современников титул “окаянный”. Поразительная ловкость
сравнима лишь с потрясающими способностями Романовых, присягнувших
во время Смуты всем претендентам на русский престол – и двум
Лжедмитриям, и Василию Шуйскому, и даже польскому королевичу. Эти
люди не имели права отговариваться словами «нас обманули, глаза
отвели!», потому что именно они знали Отрепьева как облупленного,
потому что свою карьеру молодой Юрий Отрепьев, «Юшка», начинал как
раз у них, у бояр Романовых. Среди сбежавших только Михаил Глебович
Салтыков после разгрома Лжедмитрия эмигрировал на Запад. Остальные
вполне прилично устроились при новой, романовской власти.
Непотопляемые, пронзающие века, неистребимые “испуганные
патриоты”…