Я не нахожу ответа, и в зеленых
глазах ожидание меняется на разочарование. Еще миг и я уже кричу в
ее полуобнаженную спину.
– Не уходи, у нас будут деньги!
В полной броне топчусь по горячему
песку, ловя сквозь щель забрала каждое движение Парса.
– Атакуй, доходяга! – Недовольно
рычит тот на мое, вполне понятное нежелание получать еще один синяк
на теле.
Чуть больше часа идет наш спарринг, а
на мне уже нет места, которое бы не болело от ударов этого изувера.
Панцирь, шлем, поножи, наручи, все эта броня спасает от смерти, но
ничуть не уменьшает болезненность каждого удара. За все это время я
ни разу не ушел в Сумрак за спасением, потому что, во-первых, я
опасаюсь, что Парс меня раскусит, а во-вторых, я просто физически
не успеваю. Мы отрабатываем мою атаку, а значит, я должен нападать:
бежать вперед, махать мечом, защищаться щитом. Все это требует
огромного внимания, а для входа в Сумрак нужен хотя бы миг полной
концентрации только на Сумраке. Глубокая оборона идеально подходит
для этого, а вот атака нет. Здесь все стремительно меняется, и я
еще ни разу не успел за Парсом. Я безнадежно проигрываю, потому что
моими руками и ногами руководит разум, он же руководствуется
рефлексами и опытом. Мне нужно всего лишь мгновение для
концентрации и ухода в Сумрак, но именно его-то Парс мне и не дает.
Я нападаю, но с первого же удара получаю такой убийственный ответ,
что приходится начинать с начала. Встаю, кидаюсь вперед, получаю по
голове или по ногам, падаю, и по новой. Экзекуция идет уже третий
день, и я еле держусь на ногах. Гудит голова, ноют отбитые ребра, а
покрытые синяками руки мелко дрожат от тяжести щита и меча.
Успокаиваю себя лишь тем, что в конце концов мне самому нужен
реальный опыт в реальном мире. Мои синяки и ушибы – это цена за
умение правильно держать меч, наносить и отражать удар без помощи
Сумрака.
– Да, шевелись ты! – Не выдержав,
Парс демонстрирует выпад в голову, и я, слишком поспешно закрывшись
щитом, получаю удар по ногам. Успеваю только охнуть от боли, и тут
же мощный толчок в щит сбивает меня на землю.
Кованый сандалий с лязгом опускается
мне на грудь, а сверху звучит рык Парса.
– Сколько раз тебе повторять, не
смотри на руки, смотри противнику в глаза!
Он прав, я опять облажался, и от
этого еще обидней. За три дня тренировок я еще ни разу не коснулся
своего убийственного учителя. Ситуация попахивает полной
безнадегой!