– Держите крепче, болваны! Паренек уж
больно прыткий.
Сетка врезается в тело, запутывая и
не давая вырваться. Пытаюсь уйти в Сумрак, но жесткий удар в голову
лишает сознания, а где-то на периферии вновь звучит голос
Парса.
– Вот видите, мой господин, я же
говорил вам, этот волчонок не так прост, как хочет казаться.
***
Сознание приходит вместе с болью.
Сухожилия вывернутых рук трещат, готовые вот-вот порваться. Во рту
привкус крови, а перед глазами мутная багряная пелена.
Дыба! Прорываясь сквозь боль,
приходит отчаянное и совершенно ненужное понимание.
Чья-то рука грубо поднимает мой
подбородок, и перед глазами появляется злое лицо Лириана. Его
раздраженный голос доходит с опозданием, совсем не в такт с
двигающимися губами.
– Зачем?! Не понимаю, чего тебе не
хватало?!
Я молчу, а он кричит мне в лицо:
– Ты все мне испортил! Ты хоть
понимаешь, что тебе полагается за побег?!
Оскаленный рот брызгает слюной.
– Я прикажу содрать с тебя кожу
живьем!
Жесткие пальцы отпускают подбородок,
и моя голова обессилено свешивается на грудь. Угрозы на меня не
действуют, потому что остатки моего сознания зациклены лишь на боли
и вообще не воспринимают окружающий мир.
Откуда-то из небытия доносятся шаги,
голоса, а затем в лицо мне хлещет поток холодной воды. Перед
глазами вновь появляется лицо Лириана.
– Жить хочешь, паскуда?! – Его рот
кривится в злобно-презрительной гримасе.
Боль по всему телу настолько
невыносима, что вопрос мне кажется смешным. Все что я хочу сейчас –
это умереть. Чтобы закончилась боль и, наконец, наступил покой.
Разбитые губы растягиваются в усмешку
и, сплюнув кровавый сгусток, я нахожу в себе силы прошипеть:
– К демонам! Тебя и твои деньги, все
к демонам!
Моя голова вновь падает на грудь, и
резкий крик Лириана к кому-то за моей спиной долетает как
затихающее горное эхо.
– Продолжай! До гаденыша видать еще
не дошло!
Реальность проявляется
медленно-медленно, словно прощупывая, жив ли я еще или уже нет.
Постепенно начинаю чувствовать холод каменного пола, идущую от стен
сырость. И в подтверждение еще не сформировавшейся мысли, сознание
отчетливо фиксирует – я жив.
Не успеваю полностью осознать этот
факт, как в голове проявляется мое второе чужеродное я.
Да ты – чертовски живучий сукин
сын! Не буду скрывать, я удивлен и даже немного рад этому. Надеюсь,
что ты, наконец-то, осознал, что без меня тебе не справиться.
Договор готов, только скажи “да”, и мы разнесем в клочья эту халупу
и всех твоих мучителей.