— Благодарю, — я слегка кивнул. —
Честно говоря, никогда не думал о себе с такой стороны и не
представлял, что когда-то стану участником Игр. И до сих пор не
понимаю, что делать и зачем вообще мне это нужно.
— Нужно, непременно нужно! — чуть не
подскочил со стула сухенький старичок, в очках и с седой бородкой
а-ля кардинал Ришелье, которая, правда, смотрелась на нём скорее
забавно, чем стильно. — Вы не понимаете, какие это открывает для
вас возможности!
— Я понимаю, что минимум двое из моей
команды рискуют оттуда не вернуться. — Я скривился и отхлебнул чаю,
чтобы успокоиться. — Причём если за Мико ещё может заступиться
государство, то Изабелла — это чисто моя проблема. Точнее, Белка и
Матвей, поскольку он свою девушку никогда не бросит. А я даже не
могу пообещать им защиту, просто потому что у меня нет Дома. А без
него даже со всеми моими несомненными достоинствами и достижениями
никто всерьёз воспринимать не будет.
— Да, вы совершенно правы, — часто
закивал Бержерон и, виновато улыбнувшись, развёл руками. — Но, увы,
есть установленные процедуры. Я не могу их обойти просто так. К
моему величайшему сожалению.
— А не просто так? — я зацепился за
резанувшие ухо слова. — То есть варианты всё-таки имеются, надо
лишь выполнить определённые условия. Так?
— Приятно иметь дело с умным
человеком, — француз откинулся на спинку кресла и отсалютовал мне
бокалом вина. — Всё так и есть. Регистрация владетельного Дома, по
сути, формальность. До двадцатого века никто этим специализированно
не занимался. Каждый сам вёл свою родословную, какие-то принимались
правителями, какие-то нет. Но в итоге все они просто получили
юридический статус Дома по факту своего существования.
— Прекрасно, — я немного напрягся. —
И что требуется, чтобы быстро влиться в их ряды?
— О, — расплылся в улыбке старик. —
Для вас буквально сущий пустячок. Я узнал, что у вас имеется некий
молоток. Так вот…
— Прощайте, месье Бержерон. — я с
трудом сдержался и не двинул в наглую сморщенную рожу, поднялся и
бросил на стол пару пятитысячных купюр. — Было очень приятно
познакомиться. Надеюсь, ваше возвращение в Париж окажется лёгким.
Анна Семёновна, безумно рад был с вами познакомиться. Всего
наилучшего.
— Ви слишком импульсивни, Виктохь, —
с ударением на последний слог вдруг по-русски заявляет сам француз,
никак больше не прореагировавший на мою эскападу. — Если ви дадите
мне пять… даже две минути вхьемени, я докажу вам, что это лучший
виход в вашей ситуации.