— Я вам не враг.
О, в это он очень, очень хотел
верить. Но нутро наемника подсказывало, что, наверное, именно с
этих слов начинались все истории, в конце которых мужчину находили
обнаженным в постели с торчащим из груди отравленным кинжалом и
раскиданные вокруг вещи женщины, которые все еще хранили аромат
ускользнувшей убийцы.
— Постарайтесь немного расслабиться,
— сказала леди совсем просто. Не глядя на него, она встала у
ограждения лоджии так, чтоб спиной опереться о парапет и смотреть
сквозь открытые двери в банкетную залу. — У вас очень напряженный и
мрачный вид. Когда вы говорили с бароном Риньи и даже когда спорили
с этим недоумком Ворнли, вы и то выглядели лучше. Выдохните, Эмрис.
— Она все же коротко взглянула на него необычными глазами. —
Поверьте, вы отлично держитесь и все делаете правильно. Поэтому не
будьте слишком строги ни к себе, ни к другим и улыбнитесь. Вам
идет.
— Вы наблюдали за мной? — Вопрос
вылетел сам собой.
Женщина повела плечом и вновь
уставилась на толпу, снующую вокруг столов.
— Как и все здесь сегодня. — Леди не
таилась. Она вновь пригубила, и, облизнув заблестевшие от вина
губы, заметила. — Послушайте доброго совета: приучитесь слышать
все, что говорят вокруг, но не вздумайте слушать то, что говорят
конкретно о вас. Есть такие люди, думаю вы тоже их знаете, которые
любят поговорить. Они будут говорить всегда, и всегда будут
подчеркивать свое происхождение, потому что ничего другого у них
нет. А у вас есть меч, голова и, как минимум, честность и харизма —
иначе вокруг вас не собрались бы не то, что «Железные братья», но
даже какие-нибудь «Деревянные ослы».
Из груди вырвался глубокий негромкий
смех — его собственный, понял Эмрис, услышав звук.
Каждый раз, когда он подбирался,
напрягаясь и взвинчиваясь от непонимания окружающей обстановки, она
делала или говорила что-то, что помогало ему выдохнуть.
— Вам удалось то, что не удалось им —
это главное. Разговоры не стоят ничего, барон, вы знаете не хуже
меня.
Она легко звала его по новому статусу
— и бароном, и лордом. А он по-прежнему ничего о ней не знал.
— Простите, миледи, вы...
— Я это тоже знаю. — Она перебила.
Эмрис подумал, что это не совсем похоже на человека с ее манерой
держать себя. Может ли быть так, что она нарочно избегает вопроса о
собственной личности?