Эмрис осекся, краем глаза заметив
какое-то движение со стороны дверного проема. Женщина рядом
засветилась, словно внутри нее вспыхнуло новое созвездие. Она
оглянулась к выходу одновременно с тем, как там, широко раскинув
руки, появился император. Аерон смело — «А как еще?» — шагнул
вперед и, полностью завладевая вниманием леди, с наслаждением
пропел:
— Кузи-и-и-ина!
Железному почудилось, как рука
какого-то злобного невидимого шутника треснула его по затылку: а ты
чего ждал? Что такие женщины — дочери какого-нибудь баннерета?
— Создатель, как я рад тебя
видеть!
Вот почему ее глаза насторожили его,
опомнился барон. Вот почему она так бесстрашна. Вот почему ей
уступают дорогу.
— Ваше величество. — Между тем, леди
глубоко присела, элегантно развернув голову вбок и ненадолго
опустив глаза.
Император подхватил одну из женских
рук и поднял даму из поклона. По-светски приложился губами к
запястью и, отстраняясь, заметил:
— Хорошо, что вы приехали. Теоданис
говорил, вы можете не успеть.
— Мы в самом деле едва добрались.
Поэтому, как только вы закончили официальную часть, я пошла поесть,
— призналась женщина до того свойски, что у Эмриса не осталось
сомнений: поклоны и эти галантные поцелуи для них исключительная
формальность. Эти двое очень, очень близко знакомы.
— Вижу, Идель, — Аерон встал так,
чтобы образовывать с леди и Эмрисом треугольник, — вы уже
познакомились с бароном.
— Идель? — тут же вслед за
императором повторил Эмрис. — Простите, просто за время нашей
беседы вы так и не назвались.
— О, в самом деле! — По ее лицу было
не прочесть: она в самом деле не заметила или целенаправленно не
называлась прежде. Женщина присела перед ним почти так же, как
перед императором, только задержалась в поклоне выше. — Леди
Греймхау, дочь лорда-констебля Теоданиса.
Эмрис задержал дыхание. Леди
Греймхау? Серьезно? Вот она?! Ей же... она же... Может, это
какая-то другая леди Греймхау? Наверное, их несколько?
— Э... — Он сначала протянул, а потом
с опозданием выдохнул. Его растерянность недвусмысленно отражалась
на лице, и император, хохотнув, подался в сторону барона.
— Обычно в этот момент все кланяются,
— громким шепотом напомнил он.
Эмрис почувствовал себя идиотом. Он
коротко наклонил голову. Потом подумал, что если это «та самая леди
Греймхау», о которой говорят, будто ей принадлежит пол-империи, и
которая едва ли не сдает столицу в аренду императорской семье, то
стоит поклониться как-то почтительнее. Он выполнил акробатический
прием с отведением одной руки, параллельно размышляя, что такая
пигалица не может быть «той самой» леди Греймхау — по слухам такой
женщине должно быть не меньше сорока! Потому, наверное, не стоит
быть настолько вежливым. А то его могут счесть раболепным.