Еще — как следует продышаться от
выпитого хмеля. Может, и не стоило так налегать, но, черт возьми,
без этого он бы точно скрючился от напряжения в местном
крысятнике!
Выбравшись на одну из аллей, Эмрис
огляделся и, удостоверившись, что посторонних нет, пробормотал под
нос несколько крепких выражений. Все, что он думал о бесконечном
театре оскалов. Потом запрокинул голову, глубоко вздохнул и
заприметил краем глаза какое-то движение неподалеку.
На скамейке чуть впереди сидела Идель
— несмотря на ночь, Эмрис не мог ее не узнать. Во-первых, она
находилась не более, чем в дюжине шагов, а во-вторых огненные
всполохи факела, установленного на мощенной дорожке, достигали ее и
ложились тенями на золотистую в ночи щеку. Даже сейчас ее профиль
отличался особенным изяществом.
Выглядела леди как человек, разбитый
усталостью. Похоже, тоже решила скрыться в тени от чужих глаз.
Железный мог ее понять. Недоумевал только, почему она не пошла
отдыхать в отведенные покои. Наверняка, как благородная дама, могла
сослаться на головную боль или использовать еще какой благовидный
предлог, чтобы послать все в пекло.
И почему для мужиков никто не
придумал благовидных предлогов?
Эмрис припомнил, как Идель говорила
императору, что едва успела к празднику. Возможно, у нее позади был
долгий путь. Железный подумал, что в такой ситуации ее бы точно
извинили, уйди она отдыхать раньше. Так почему она здесь?
Впрочем, почему бы ни была, похоже,
ему представился отличный шанс, чтобы нормально поговорить. Без
свидетелей, без лишних глаз, ушей и условностей, которые так или
иначе превращали прежде ее поведение в своеобразный спектакль. И,
конечно, без императора, который все испортил, когда вклинился в их
диалог на лоджии и перетянул одеяло на себя.
Эмрис резко выдохнул, как перед
порцией отборного самогона, и уже шагнул в сторону молодой женщины,
когда увидел, как она встрепенулась. Заметила? Железный растерялся,
застигнутый врасплох, а затем увидел, как с противоположной стороны
к Идель подошел мужчина — тот самый, с которым она перемигивалась,
когда брала бокалы. Он принес плащ и, приблизившись, накинул
женщине на плечи. Наклонился прямо из позиции сбоку и поцеловал.
Коротко, так, как целуют давно родного человека.
Ее муж, определил Эмрис безошибочно.
Не старый, не уродливый. Не противный, судя по всему.