Мужчина не разделял большой любви к животным, что испытывал
Эдмунд, для него они были не более чем инструментом: лошади для
езды, гончие для охоты, а коты ловили мышей. Но не для третьего
сына. Когда псарь прирезал суку, мальчику положено было бы закатить
истерику, но тот повел себя как настоящий мужчина и не пустил
скупую слезу. Хостер аж возгордился им, ведь именно так должен
вести себя отпрыск лорда. Стойко и непринужденно, с хладнокровием
встречать любые трудности и невзгоды.
Но вот история повторялась. К счастью, без собак.
Небольшая группа придворных детей, ведомая желанием
повеселиться, решила забросить котенка на крышу лошадиного стойла.
Перепуганный малыш, не более месяца от роду, надрывал писклявый
голосок, звал свою кошку-маму и жаловался на несправедливость этого
мира. Перепуганная мордочка веселила детей, но они хотели большего.
Дети старались испугать котенка еще сильнее, подпрыгивали к нему,
чтобы хлопнуть у носа в ладоши, вскрикивали, делали все, что
взбредет в голову. Мелюзга ликовала своему успеху.
Но Эдмунд был как не из мира сего. Каким-то образом, он смог
взобраться наверх и осторожно полз на четвереньках к несчастному
комку шерсти. Придворные сбежались незамедлительно, разогнали
маленьких бездельников и столпились под навесом, готовые поймать
сына лорда в любой момент.
— Что там за шум?
Леди Алира составляла мужу компанию и сидела за дальним столом
его кабинета. Одетая в длинное бордовое платье, расшитое
причудливыми узорами из белых и черных нитей, она с интересом
посматривала в открытое ставнями окно, будто могла разглядеть
суматоху. После трех лет с рождения Эдмунда, она снова носила под
сердцем ребенка. Мейстер заверял, что это мальчик. Лорд Блэквуд не
знал, каким образом старику удавалось определять пол нерожденного,
но тот еще ни разу не ошибся.
— Эд полез на стойло за котом.
— Что?! — то ли новость испугала русую женщину, то ли равнодушие
мужа, не придававшему этому значение. Несмотря на выпирающий живот,
она собралась вскочить на ноги и уперла руки об стол, но мужчина
остановил ее:
— Все нормально. Их уже спускают.
Облегчение минувшей беды успокоило ее душу, но проскочившая на
миг паника взбудоражила женское сердце, что не спешило возвращаться
в прежний ритм. Ни одна мать не пожелала бы, чтобы с ее чадом
случилось нечто плохое.