Кроме одной до смерти перепуганной овчарки. Ведомая неудержимой
паникой, она набросилась на спустившегося к ней в канализационный
люк человека. Спец защита не уберегла его рука от острых клыков, но
Эд не останавливался и, отвешивая неугомонной псине оплеухи, силой
натянул намордник и связал своим ремнем передние лапы. Она была не
первая, за кем Эд лез куда не надо и кто в страхе бросался его
загрызть, но это бесстрашие, как не раз твердили друзья, рано или
поздно аукнулось бы. Они были правы: овчарка стала последней. Ее
мощная челюсть разорвала артерию на левом предплечье. Последним,
что помнил Эдмунд, была вытащенная из канализации собака и то,
насколько красив и удобен покрытый трещинами асфальт.
И вот началась новая жизнь. Пускай Эд был слаб и не мог
нормально пошевелиться — не то, что вращать головой, — но того, что
видел, было достаточно — средневековье. Мальчик слегка поник, когда
понял это, и если бы он мог выбирать между эпохами древности, то
предпочел бы более далекое прошлое. Времена великого Рима,
величайшей империи всех людей и народов, а не постимперские темные
века.
Он появился на свет после заката солнца. Новоиспеченные родители
не могли нарадоваться здоровому ребенку и с умилением любовались
им. Язык, на котором они говорили, оказался английским со странным
произношением: таким же свободным американским, но с британским
акцентом. Тем не менее Эдмунд их прекрасно понимал — наконец-то ему
пригодилось «London is the capital of Great Britain».
Через какое-то время в покои пропустили еще двоих, мальчишек
возрастом постарше. Один уже был высоким, по сравнению с маленьким
Эдом, пяти-шести лет, с черной шевелюрой отцовских волос и его же
маленькими темными глазами. Второму на вид было не более четырех,
походил на отца и на брата, но внешностью пошел в мать. Тогда же
младший узнал их имена: Титос и Ронас.
Было на свете одно поверие: старший сын получает все, второй
работает за всех, а третий наслаждается жизнью. Именно последним
был Эдмунд, третьим сыном лорда Блэквуда. От него не будут ждать
великих свершений, не будут требовать превозмогать все трудности и,
более того, судьба младшего значилась не так сильно, как
наследника. Конечно, для любого родителя важен каждый ребенок, но в
плане престолонаследия все шишки полетят в старших братьев.